Ванзиттарт рассчитывал на мое согласие как на нечто само собой разумеющееся; он позвонил в Военное Министерство и сказал, что в «Савойе», где остановились обе турецкие делегации, для меня будет заказан номер. Он велел мне одеть визитку, которой у меня не было. Из министерства иностранных дел я отправился прямо к Шольтам — единственным портным, которых я знал, и они обязались одеть меня за три дня. Я купил шляпу, коричневую трость с золотым набалдашником и из неряшливого офицера в форме превратился во вполне сносного на вид дипломата.
Я побывал у Филиппа Керра, но он не проявил особого интереса к моим рассказам, поэтому завтрак с премьер-министром не состоялся. Я не знал, что как раз в момент моего прихода он писал мистеру Ллойду Джорджу с просьбой освободить его от должности доверенного секретаря. Ванзиттарт распорядился, чтобы я встретил турецкую делегацию и всячески старался сделать так, чтобы они чувствовали себя как дома. Он хотел, чтобы каждое утро я являлся в министерство иностранных дел и докладывал о их реакции на ход Конференции. Визитка была готова как раз вовремя, и 18 февраля, как раз через три недели после моего возвращения, я встречал Восточный экспресс.
Последующие десять дней были весьма поучительными для меня. Я встречался и слушал руководителей величайших военных держав. Президентом Конференции был избран Карсон, но Ллойд Джордж присутствовал на большинстве заседаний и с самого начала взял бразды правления в свои руки. Наилучшее впечатление произвел на меня Аристид Брайанд. В то время он был премьер-министром Франции, но очень отличался от французов, которых я когда-либо встречал. Он искренне, страстно верил в необходимость создания Соединенных Штатов Европы. Его политическое видение настолько опережало время, что даже через сорок лет его соотечественники едва ли понимают его. Остальными участниками конференции были Каунт Сфорза, итальянский министр иностранных дел, полковник Эдвард Хаус, личный представитель президента Вильсона и очень интеллигентный японец. Эти имена в течение двух лет я связывал с Верховным Советом Союзников и с его странными решениями, весьма осложнявшими наше положение в Турции.
Собственными глазами я увидел, что эти великие движимы такими же низменными побуждениями, как и большинство из нас. Все же я не мог не восхищаться Ллойдом Джорджем, несмотря на его дикое пренебрежение к фактам. Благодаря свой находчивости и остроумию он появлялся на заседаниях, не имея понятия о предмете обсуждения, за полчаса нащупывал слабые места в позициях собеседников и переводил дискуссию в нужное ему русло. Но ни разу я не слышал от него ни одного конструктивного предложения. Брайанд поразил меня явным стремлением достичь соглашения, что разительно отличало его от французских представителей, с которыми я имел дело в Турции.
Меня огорчали постоянные ничтожные разногласия. Было совершенно ясно, что и греки, и турки устали воевать. Греки были далеко не так сильны, как хотели казаться и какими их считало британское правительство. Плохо обученная, неуверенная армия таяла на территории величиной с саму Грецию с враждебным населением. В Европе Греции угрожали соседи-славяне — сербы и болгары. От союзников они не получили той помощи, на которую рассчитывали, но правительство Константина не решалось сдаться, как намеревался сделать ненавистный Венизелос. Со своей стороны, турки были крайне утомлены войной. Их мобилизовали двадцать лет назад, и они пережили-пять войн.
От Конференции сильно попахивало фарсом. Турецкие делегаты находились в отеле «Савойя», а греческие в «Кларидже». Греки отказались встречаться с турками из Анкары, поэтому проходили альтернативные встречи с двумя турецкими делегациями, и дело, естественно, никуда не двигалось. Меня использовали в качестве переводчика, и я просиживал на всех заседаниях. Игнорируя основные знания истории и географии, Ллойд Джордж не способствовал продвижению вперед. Однажды кто-то припомнил туркам преследования армян в Хаджине. Ллойд Джордж поинтересовался, где это, и, получив ответ, что это в Силиции, заметил, что и не подозревал, что турецкие войска добрались до Силезии. Чтобы скрыть наше замешательство, когда один из делегатов иронически поправил его ошибку, Ллойд Джордж предложил пригласить неофициальных представителей Армении для выяснения этого вопроса. Это никого не устраивало, и лорд Карсон резко закрыл заседание.