Тогдашним президентом Совещательного Совета по научным и индустриальным исследованиям был лорд Резерфорд, один из величайших ученых-экспериментаторов. На встрече с ним я говорил о чудовищных потерях, которые мы несем в одном из наших важнейших природных ресурсов. Он тут же увидел большую важность работы над прибором, обрабатывающим уголь, чем над выяснениями возможностей угля, над которыми работали большинство ученых до этого времени. Он согласился выступить в качестве почетного гостя на завтраке, ежегодно устраиваемом Ассоциацией производителей приспособлений для сжигания угля, куда приглашались ведущие угледобытчики и ученые. Его речь прозвучала столь убедительно, что несколько владельцев угольных компаний решили отчислять определенную сумму с каждой добытой тонны на научные исследования, и правительство также вносило свою лепту. Из маленького исследовательского отделения, борющегося за право существования, мы превратились в Британскую научно-исследовательскую ассоциацию утилизации угля, директором которой я был назначен. Одним махом мы стали второй по величине научно-промышленной ассоциацией в стране. Меня поздравляли с «пробуждением научного осознания в угледобытчиках», но истина состояла в том, что события развивались сами по себе. Некоторые крупные угольные компании, такие как, Powell Daffiyn и United Steel, уже втихомолку проводили исследования. Я же только прочистил то русло, по которому поток исследований потек в искреннем объединении владельцев угольных месторождений, продавцов угля и производителей оборудования по сжиганию угля.
Все было таким новым, волнующим, и, работая, я был счастлив. Лорд Резерфорд, бывший не только председателем Совещательного Совета, но и Кембриджским профессором, помог мне как в идеях, так и в наборе персонала прямо из Университета. Мне еще раз повезло: я познакомился с Дж. С. Хэйльсом, гением в практическом воплощении эксперимента. Он взял на себя задачу изучения угольного огня, увеличения его эффективности и снижения дымности. Результатом этих передовых исследований стали распространенные и сейчас во всей Англии новые конверторные плиты для угля и кокса, имеющиеся на рынке в бесчисленных вариантах размеров и форм. Эффективность горения угля повысилась на тридцать — сорок процентов благодаря работе Хэйльса.
На пике собственных исследований физических свойств угля мне предложили вступить в Клуб Угольных Исследований. Это была небольшая группа ученых, включая двух замечательных женщин, доктора Марию Стопе и доктора Маргарет Фишенден. Клуб был создан по инициативе докторов Лессинга, Вилера и Синната — все трое страстно увлеченные загадками химической природы угля. Мое избрание было признанием не меньшей загадочности его физической природы. Профессор Вилер был одним из немногих, кто без воодушевления отнесся к организации научно-исследовательской ассоциации, мотивируя свое недоверие тем, что угольные исследования себя исчерпали. Он был ярким, но разочарованным человеком. Я никогда не оставлял своим вниманием Клуб Угольных Исследований, несмотря на некоторую узость их взглядов, к сожалению, весьма распространенную в среде ученых. Заметное исключение представлял доктор Кларенс Сейлер, основатель Угольной Систематики, недавно умерший в возрасте девяноста двух лет. Его интересы простирались так же широко, как и мои, и вскоре мы стали близкими друзьями.
В период между 1936 годом и началом второй мировой войны изменились мои отношения с Успенским. Хотя я был постоянным гостем в его большом доме в Лайне, недалеко от озера Виржиния, он перестал дарить меня своим доверием. Но с мадам Успенской все осталось по-прежнему, и все эти годы я получал от нее безграничную помощь. Она убедила Успенского позволить выбранной группе изучать гурджиевские упражнения под руководством одного из его бывших учеников. Мне разрешили присоединиться к занятиям и возобновить работу, представлявшую для меня большую ценность в Prieure четырнадцатью годами ранее. Начавшись в октябре 1937 года, занятия продолжались около двух лет.
Эта возможность означала отсутствие дома в течение двух вечеров в неделю, один-два вечера занимали семинары Успенского, а каждое воскресенье я отправлялся в Лайн, так что моя жена оставалась совсем одна. Я поговорил с мадам Успенской, и она уверила меня, что жене в Лайне будут рады, и мы начали ездить туда и работать вместе.
Несмотря на это, жена стала изводить себя мыслями о том, что она стоит на моем пути. Несколько раз она пыталась уйти от меня под предлогом того, что я должен иметь молодую жену и детей. Я не воспринимал это всерьез, поскольку не сомневался, что мы останемся вместе вплоть до конца ее жизни. Быть с ней доставляло мне величайшее счастье, и, уверен, она разделяла мои чувства.