С 1919 г. Кароль, Эмилия и Эдмунд жили в квартире на втором этаже дома, принадлежавшего Хаиму Бламуту. Тогда этот дом имел адрес: Рынок, дом 2, сейчас это Косцелна, 7. Напротив через улицу находился костел Святой Марии. В этом костеле военным капелланом, отцом Францишеком Заком, 20 июня 1920 г. был крещен Лолек — так называли Войтылу-младшего близкие и друзья. Полное его имя звучало как Кароль Юзеф, что было данью уважения Габсбургской монархии, которой служил его отец[40].
На детских фотографиях Лолек предстает полнощеким крепышом с широким славянским лицом. Фотография, на которой он снят с матерью, свидетельствует об их явном сходстве. В наше время можно услышать великое множество историй о молодом Кароле Войтыле, но совершено невозможно определить, где в них правда, а где благочестивые приукрашивания или просто вымысел. Утверждение, что, гуляя с коляской по Вадовице, Эмилия говорила соседям: «Знаете, мой Лолек однажды станет великим человеком», — повторяется столь часто, что его, по-видимому, можно считать истинным.
Кароль Войтыла-старший служил в Польской армии до самого ухода на пенсию в чине капитана. Произошло это приблизительно в 1927 г. Пока Лолек рос, Эмилия, искусная рукодельница, шила на заказ, внося свой вклад в семейный бюджет. Квартира Войтыл была довольно скромной, но ее обстановка ясно говорила, что в квартире живут горожане из среднего класса. Дом представлял собой оштукатуренное бревенчатое здание — одно из нескольких, окружавших дворик, в котором Эмилия любила болтать с соседями, пока маленький Кароль играл в свои игры. Квартира состояла из кухни и нескольких комнат. Сохранившиеся по сей день мебель, фарфоровая посуда, ножи и украшения создают впечатление, что обитатели этого дома были основательными, набожными людьми, ведшими простой образ жизни, однако совсем не бедными. Пока в 1924 г. Эдмунд не уехал в Краков поступать в университет, квартира, по-видимому, была несколько тесновата. Но последовавшая за его отъездом смерть Эмилии сделала ее даже чересчур просторной.
Друг детства Кароля, Ежи Клюгер, вспоминал, как они с молодым Войтылой играли на городской площади, расположенной в одном квартале от их дома, когда им было «шесть или семь лет». Как-то раз они почему-то решили, что в ножнах городского полицейского Цьвенка деревянная сабля. Улучив момент, когда Цьвенк мирно подремывал на своем посту на площади, ребята решили проверить истинность своего предположения и попытались незаметно вытащить саблю. Но один из них потерял равновесие и упал прямо на перепуганного блюстителя порядка. Скорее всего служитель закона был гораздо сильнее раздосадован тем, что его разбудили, чем фактом покушения на символ своей власти. Когда друзьям надоедало играть во дворе или дома, они шли купаться на Скаву, а зимой катались на коньках и играли в хоккей на льду реки. Любили они ходить в походы. Но больше всего им нравилось играть в футбол. Паломники в Вадовице и по сей день могут видеть поле, на котором Лолек-вратарь демонстрировал свое мастерство, часто играя за команду, состоящую в основном из еврейских мальчиков.
15 сентября 1926 г. Кароль Войтыла поступил в первый класс местной начальной школы. Школа находилась на втором этаже здания ратуши, стоявшего на рыночной площади. От дома родителей до школы Лолеку была всего минута ходьбы. Классы были большими, в классной комнате сидели до шестидесяти учеников. Расписание включало в себя такие предметы, как польский язык, Закон Божий, арифметика, рисование, пение и, согласно таблице успеваемости, «игры и упражнения» и «рукоделие». Лолек показал себя одаренным учеником с самого начала. Однако беззаботная жизнь, с которой обычно ассоциируется начальная школа, длилась недолго. 13 апреля 1929 г., когда Лолек заканчивал третий класс, его мать, здоровье которой было слабым, скончалась от болезни почек и врожденного порока сердца. Эмилия Качоровская-Войтыла, прожившая сорок пять лет, была похоронена 16 апреля на церковном кладбище после погребальной церемонии, проведенной ксендзом, отцом Проховником.
Много написано о том, как подействовала на маленького Войтылу смерть матери. К примеру, его приверженность образу Марии часто приписывают тому, что он был лишен материнской заботы. Некоторые даже высказывают мысль, что учение Папы о женщинах и Божественном Посвящении начало складываться после смерти Эмилии. Подобного рода предположения, частенько выдвигаемые психоаналитиками-любителями, не знакомыми с самим Папой, не имеют ничего общего с серьезными исследованиями жизни Войтылы. Увидевшие недавно свет автобиографические заметки Иоанна Павла II умалчивают о матери, за исключением замечания, что он «не может ясно оценить ее вклад» в развитие его религиозных чувств, «который, должно быть, был очень велик».
40
Папу Иоанна Павла II однажды спросили, дал ли ему отец имя Юзеф (польская форма имени Иосиф) в честь Пилсудского, основателя и главного героя независимой Польской республики. Секретарь Папы, монсеньор Станислав Дзивиш, рассмеявшись, сказал: «Франц Иосиф» (император Австро-Венгрии с 1848 по 1916). —