Приспосабливать, правда, все пришлось. Это сейчас станция имела вполне обжитой вид, со сложившимся, относительно налаженным бытом. То, что было в самом начале, даже вспоминать не хотелось — кошмар. Но пережили, и живут. Вернее сказать, приспособились. Настоящая жизнь осталась там, на поверхности, в прошлом. Тут скорее эрзац…
— Ну надо же, уже тут как тут! Развлекаемся?
Как же ее раздражали эти любопытствующие! И ведь ничего их не берет, никакая Катастрофа! Вечные, как тараканы. Блин, испробовать проверенный способ?
Кристи нарочито громко произнесла:
— Так, уважаемые, мне нужны двое понятых. Потом надо будет все увиденное публично засвидетельствовать. Кто согласен? — и сама испугалась сказанному: что она мелет? Какое публичное засвидетельствование?
Толпа, однако, рассосалась в миг: ноги сделали даже те, кто и слова-то такого — понятой — никогда не слышал. Вот и миленько. А то нашли развлекушку, театр бесплатный…
Яркое пятно на фоне стены — вход, да уж, тут на освещении не экономят.
— Рат? — признать в сидевшем на пороге пожилом человеке в халате и тапочках на босу ногу всесильного хозяина Конфедерации было сложно. И дело не только в домашнем одеянии: Рат как-то сник, усох, уменьшился в размерах. А когда заговорил — просительным, виноватым каким-то голосом, — это впечатление только усилилось.
— Я всех выгнал, она… — Рат шумно вобрал в себя воздух, — она там одна… — и, не выдержав, он тихонько заскулил, но тут же уткнулся лицом в пушистый рукав.
Страшное дело — мужские слезы. За все свои сорок с хвостиком Кристи всего второй раз в жизни видела, как плачет мужчина. Причем в первый раз она наблюдала это задолго до Катастрофы, еще в своем родном городе.
— Рат… — Кристи вдруг захотелось погладить его, приласкать: она уже поняла, что произошло. — Как это случилось?
— Не знаю. Я даже не знаю, надругались над ней или нет, — Кристи невольно отметила: неисправимый матерщинник и хам, Рат употребил абсолютно нехарактерное для него и вполне литературное слово — «надругались».
— Нашел кто?
— Я. Минут сорок назад. Или с полчаса. Не знаю…
Кристи хотела уже задать следующий вопрос, но мужчина заговорил сам, не останавливаясь:
— Вышел от себя, в туалет проснулся, — Кристи опять отметила: это «в туалет»… Еще вчера Рат выразился бы более определенно… — В коридоре полумрак, мы никогда свет не выключаем, мало ли что? Она перед дверью лежала, голенькая совсем. Я испугался, знаешь, — Кристи поразилась его взгляду: так смотрят дети, когда не понимают, за что их наказывают взрослые, — холодно же, она простудится. А потом понял все… Сразу понял. Только вот за что? Не понимаю…… — и Рат опять уткнулся в рукав.
— Феликс…
Рат встал, Кристи обратила внимание, что от его стати не осталось и следа, перед ней, казалось, был глубокий старик, сгорбленный и несчастный.
— Я закричал. Я, наверное, так кричал, что вся эта кодла, — он мотнул головой в сторону, — повыскакивала!
Кристи только сейчас обратила внимание, что в стороне жмутся полуодетые обитатели адмсектора.
А Рат, между тем, все говорил, и говорил:
— Я их выгнал и сам ушел. Боюсь. Не, не девочки моей. Просто если трону ее, то не выдержу: унесу к себе и никому не отдам. Я с ума схожу, Крис… А этим не верю. Она же кричала, она должна была звать на помощь… А они не слышали, дрыхли! И я не слышал… Крис, я… я проспал ее!..
Собственно, с Ратом ясно. Пусть сбивчиво, но он рассказал все, что пока ей было необходимо, а остальное могло и подождать. Теперь надо собраться и — работать. Эмоции, слезы — это все потом.
— Лень, — обратилась она к охраннику, — Мамбу поторопи, и скажи, чтоб с собой успокоительного захватил, что есть.
С девочкой надо бы закончить побыстрее. Ну где же Алекс? Нет, у нее-то работа всегда найдется, но есть определенные и не ею писанные правила. Так что, Лоре придется дожидаться этих копуш.
Придумал же Рат название — административный сектор! Длинно и казенно. Про себя Кристи называла это место Резиденцией. Она и Рату про него говорила, но тот отверг, а переубеждать его бесполезно, — упрямый, как баран. Хотя Резиденция подходит идеально: именно тут сильные мира сего и работали, и жили. В кабинетах Кристи бывала не раз, и у самого Рата, и у начальника станции, и даже в закутке у Координатора приходилось, но в жилых комнатах — никогда. Вряд ли они сильно отличаются от ее каморки, разве что размером побольше, но она, тем не менее, поймала себя на мысли: а любопытно… Что ж, любопытство — это не порок, а, как поговаривала ее старинная подруга Анечка Воронина, большое свинство. Только где вы встречали нелюбопытного следака? Так что, Кристи просто обязана сунуть свой нос в каждую щель. И с людьми поговорить, записать основное. Только вот зачем? Сейчас явится Алекс и назовет имя убийцы, или нарисует его портрет. И все! Расследование закончено, финита ля комедия. Но нет же! Нам надо, чтоб все было по закону: осмотр — допрос — доказательства. А Алекс, типа, просто главный свидетель обвинения.