Для Таи Мозарри казались едва ли не небожителями. Да, семья Таи не бедствовала, были вхожи в определенные круги, но Мозарри — совершенно иной уровень жизни.
— И для чего ты мне его показываешь? — Тая задала вопрос тихо-тихо, старательно не замечая посылы интуиции. Да и что она могла сделать? Правильно, ничего.
За неё уже все решили.
— Ты должна с ним познакомиться. Случайную встречу организуем. А там… Сделай так, чтобы он тобой заинтересовался. Голову потерял. Ты красивая, при желании любого очаруешь. Так что… Вперед…
Тая умывалась холодной водой, медленно вытаскивая себя из прошлого. Чем меньше она там будет находиться, тем целее будет её психика.
Особенно, учитывая в какую ситуацию девушка попала…
Он её отпустил.
— До ночи обвыкайся. И да… бить я тебя не буду, — и спокойно добавил: — Пока.
Она не хотела думать играет он ей или говорит всерьез. Она склонялась ко второму варианту.
Когда он её отпустил и даже вернул комбинезон на место, помог запахнуть его, не преминув задеть грудь, голова Таи закружилась не то от облегчения, не то ещё от чего-то. Всё напоминало кошмарный сон.
От одного бежала, чтобы упасть в распростертые объятия другого.
Дарена она не винила. Он имел право поступить с ней куда хуже.
Только одно дело понимать, и другое — испытать все прелести мщения на себе.
— Занимай любую комнату на первом этаже.
С этими словами он пружинисто поднялся на ноги и ушёл.
Тая заставила себя подняться.
Безвыходных ситуаций не бывает. Она что-нибудь придумает.
Пока что оставалось уповать на Всевышнего и четко выполнять распоряжения Дарена.
Сколько времени продлится мертвая зона? Месяц? Два? Она искренне надеялась, что не дольше.
Что Дарен с ней может сделать за это время? Да что угодно. Тая тешила себя мыслью, что, если бы он намеревался смертельно ей навредить, оставил бы за дверью. И убивать самолично не потребовалось бы. Метель и мороз сделали своё дело.
Значит, она ему нужна для других целей.
И месть его будет иной.
Какой — он дал понять.
Что ж…
Она заслужила.
Тая больной рукой провела по щеке, убирая слезу, что всё-таки сорвалась с ресниц. Два месяца — она потерпит. Бывало и похуже. Главное — он обещал не уродовать её физически, с остальным она справиться.
В груди точно кол воткнули, трудно было дышать. Да и холодно стало. Очень.
Тая понимала, что мерзнет от нервного напряжения, которое не снимешь горячей водой, и всё же решила залезть в ванну, благо, её обнаружила в смежной комнате со спальней, что заняла. Она выбрала первую попавшуюся комнату. Распахнула, убедилась, что в ней имеется кровать и захлопнула за собой дверь.
Не будет же она расхаживать по дому Дарена с видом хозяйки. Тая научилась радоваться тому, что дают и позволяют. Если она меньше будет попадаться ему на глаза, то, возможно, и вспоминать он о ней будет реже.
Но его слова…
Его руки на её коленях…
Его прожигающий насквозь взгляд…
Говорили о другом. Что он, если не сегодня, то к вечеру в полной мере осознает, что она полностью в его власти. Что они фактически заперты в одном доме. Более того, она полностью от него зависит. Да что говорить, даже еду он будет ей выделять.
Маршал заверил её, что на её содержание выделена соответствующая сумма, и что она не будет стеснена в своих потребностях. С ленцой оповестил, что она всегда сможет заказать необходимое через информационный канал, и шаттл доставит в течении суток, может, чуть побольше. Сейчас Тая понимала, что и информационные каналы перекрыты. А, значит, чтобы поесть что-то, ей надо обращаться к Дарену.
Она не гостья, которую будут потчевать и угощать вкусностями. Каждый кусок хлеба здесь ей придется отрабатывать.
Тая зажала рот руками.
Только не плакать…
Всё будет хорошо.
Сейчас — в теплую водичку, с головой, чтобы расслабиться. Накрутить себя она ещё успеет.
После приема ванны очень хотелось кушать. Тая, накинув на тело халат и замотав полотенце тюрбаном на голове, прошла к своей сумке. Как же хорошо, что она догадалась положить в неё несколько пакетов готовой еды.
Как чувствовала.
Хотя нет. Тут дело не в предчувствии, а в интуиции и в том образе жизни, что она вела последний год.
Конкретнее — скрывалась.
Пока к ней ни пришли маршалы из Комитета и ни предложили защиту. Вступить в программу по защите свидетелей.
Так она стала дважды предательницей. И если в случае Дарена, её сердце обливалось кровью и разрывалось на части от безысходности, тоски, отчаяния, ужасающего понимания, что она делает, творит, то второй раз предала с легкостью.