— Успокойся, Оля. Это кто-то пошутил. Из знакомых, слышишь, кто-то пошутил. — Вадим говорил с усилием, сейчас очень важно быть спокойным. — Я скоро буду, жди. И не делай глупостей. Это кто-то из наших так жестоко решил нас с тобой разыграть. Поняла? Какая машина? Цвет?
— Не… знаю… девочки не запомнили… светлая.
— Марка?! Ну быстро, быстро!
— Ну не знаю, Вадик, не знаю, откуда…
— А девочки, что девочки говорили, неужто не заметили, какая машина? Где они? Ушли? С тобой?
— Одна здесь, Леночка здесь… Ах, господи, Вадик, какое это имеет значение, марка не марка… Дашенька…
— Имеет, Оля, имеет, — сказал Вадим.
И услышал вдалеке сквозь помехи тонкий детский вскрик:
— «Жигули» «Жигули»…
— Все, — сказал он. — Еду.
Рука метнулась к аппарату, придавила рычажки, и вслед за этим резко завертелся диск под срывающимися пальцами.
— Милиция? Моя фамилия Данин, двадцать минут назад со двора дома похитили мою дочь Машина «Жигули» светлая. Больше никаких примет нет. Адрес…
Некрасивым и старым Ольгино лицо показалось Слез в глазах не было. Но все равно можно было подумать, что плачет она, беззвучно, бесслезно плачет. Она выдохнула со стоном, когда его увидела, взяла крепко за руку, повела в комнату, тихо опустилась на диван, рядом с длиннолицей, испуганной, худенькой девчушкой лет шести и сжалась, сведя плечи вперед.
— Это Леночка, — улыбнулась она болезненно и вмиг захлебнулась будто, и смялось ее лицо, собралось морщинками, и она заплакала, всхлипывая и вздрагивая всем телом Вадим поморщился, сказал с нажимом, не глядя на женщину:
— Прекрати, Ольга. Я позвонил в милицию, все будет в порядке.
— Милицию? Зачем милицию? — Женщина вскинула мокрое, покрасневшее лицо. — Значит, ты думаешь, что ее и вправду…
И теперь она зарыдала по-настоящему, раскачиваясь из стороны в сторону.
Вадим опустился перед женщиной на колени, погладил ее по голове, поцеловал волосы, висок, прижался к пальцам ее похолодевшим, что лицо стискивали:
— Хватит, моя милая, хватит, слезами делу не поможешь, — приговаривал он.
Девчушка отодвинулась от них подальше, на другой конец дивана, и с неподдельным уже страхом взирала на обоих.
Положив к себе на плечо голову женщины и поглаживая ее по волосам, Вадим удивлялся себе, почему он так спокоен сейчас. Потом внезапно понял почему. Это они. Это еще одна угроза. А раз они, то с девочкой ничего не сделают, будут ставить условия И он примет их все. Все до единого. Черт с ними со всеми, Можейкиными, Лео, кепками, курьерами и остальными, лишь бы с девочкой ничего не случилось.
Звонок в дверь заставил его вздрогнуть, но он не сразу понял, что это к ним Когда требовательно зазвонили во второй раз, он отстранил Ольгу и пошел открывать дверь.
На пороге стояла полная молодая женщина с одутловатым, невыразительным лицом, вбитая в тесное, не по размеру, джинсовое платье. Она решительно переступила порог и, не обращая внимания на Вадима, заметалась глазами по квартире. Увидела через дверной проем девочку, бросилась в комнату, облегченно приговаривая на ходу:
— Деточка моя, Ленусик, с тобой все в порядке? Да? Все в порядке? Почему ты не пошла домой, почему здесь сидишь?
Девочка вскочила с дивана, сморщила худенькое личико, будто собираясь заплакать, но не заплакала, а только шмыгнула носом, подбежала к матери, уткнулась в нее, обхватив тоненькими ручками-прутиками массивные мамины бедра.
— Ну и слава богу, ну и слава богу, — приговаривала женщина и крепко прижимала дочь к себе. — Ведь это ж надо же, — повернулась она к Ольге. — Какие сволочи! Вот так живешь, живешь… И куда милиция смотрит? Неизвестно, чем занимаются, а здесь детей под носом крадут… Я слышала, это не первый случай, ты знаешь, и в Стремновском районе то же самое было, так и не нашли. Ты представляешь! Хоть на улицу детишек не выпускай.
Ольга опять спрятала лицо в ладонях и мелко затряслась. Женщина отступила на шаг и потянула дочку за собой:
— Пойдем, доченька, пойдем с мамой.
— Я не пойду, мамочка, я здесь буду… Дашеньку надо искать.
Так серьезно, так по-взрослому даже для матери она сказала это, что та опешила. Потом выдохнула тяжело, внимательно оглядела дочь и выговорила неуверенно, словно за какую-то последнюю свою надежду цепляясь:
— А может быть, пойдем? А то мы мешаем тут. Да ты и не кушала.
Девочка упрямо помотала головой.
— Ну хорошо, оставайся. — Она повернулась к Вадиму. — Ничего, если Леночка побудет здесь? Я скоро зайду.