Когда их увели, младший братец сказал старшему:
– А по-моему, они даже рады, что в погреб попали. Может, от кого прячутся? А тут, у тебя, они будут безопасны.
– Вот пусть Архаров и разбирается, чему они рады, чему не рады. А нам и без того забот хватит.
Он имел в виду странную историю со Сметанным, но подумал и о грядущем визите Катеньки Зиновьевой. И тут же у него родилась мысль, как сему визиту помешать.
У графа имелась красиво вычерченная карта его владений. Он расстелил эту карту перед внутренним взором, явственно увидел все пути, какими можно подъехать к Острову, и усмехнулся. Пожалуй, смущать островского попа Гришкиными затеями не придется…
Часть вторая
Глава 6
Два моложавых петербуржских немца сидели в погребке на Гончарной улице, пили пиво и жаловались друг дружке на горькую судьбу. Собственно, особой горечи не было – просто обоим предстояло жениться на пожилых невестах.
Генрих Ройтман, портновский подмастерье, уже год подбивал клинья под вдову своего мастера Людвига Пфейфера – чуть ли не с того самого дня, как Пфейфер помер, и злые языки утверждали, будто от обжорства. Вдовушка Анна-Луиза была сорокалетней румяной толстушкой и еще могла родить пару крепких детишек. Но Генриху-то было всего двадцать шесть. Через десять лет привлекательная толстушка с тугими щечками и прочими прелестями станет обрюзгшей старухой, и как тогда быть?
Положение Иоганна Весселя было куда хуже. Аптекарь Бутман, у которого он служил помощником, объявил прямо: возьмет в дело и произведет в совладельцы аптеки, если Вессель женится на его сестре. Сестра так засиделась в девках, что по русскому обычаю ей бы уже пора переселяться в монастырь и принимать постриг, но этой сухой вобле все еще мерещились женихи! Вессель подумал: у аптекаря только две дочери-подростка, сына, чтобы передать дело, нет, а ждать, пока старшая из девчонок достигнет хотя бы семнадцати лет, опасно – петербуржские немочки видят вокруг слишком много соблазнов, одни офицеры-гвардейцы чего стоят. На сестрицу же не то что красавец-офицер знатного рода, но и его старый дядька, нечто среднее между нянькой и денщиком, не польстится. К тому же Весселю тридцать четыре года, и если дожидаться – стукнет тридцать восемь, почти старик. А молодые жены очень даже охотно изменяют старым мужьям – это он знал доподлинно, сам легкомыслием таких женушек порой пользовался. Бутмановская сестрица уж точно изменять не станет и детей невесть от кого не родит.
Так что оба – и Ройтман, и Вессель, – решение приняли, о своих брачных намерениях объявили, но не могли отказать себе в скромном удовольствии – по-приятельски набубениться пивом и вволю изругать будущих супруг.
– Но у тебя же, мой милый, прикоплены денежки, – сказал Ройтман. – Я знаю, ты лет пятнадцать копил, не меньше.
– Тс-с, молчи, – ответил Вессель. – Мои денежки не поспевают за ценами. Будь у меня десять лет назад столько, сколько имею теперь, я бы открыл свою аптеку хоть на Пряжке, хоть еще дальше. А теперь с этими деньгами я могу только приобрести товар и обстановку, а на то, чтобы снять помещение и взять слугу, их уже не хватит.
– Но ведь ты уговорился с Каценеленбогеном.
– Уговорился… Все равно не получается.
Карл Каценеленбоген был дальний родственник Весселя, старый ростовщик. Вессель уговорился с ним и отдал ему свои накопления, чтобы деньги не лежали без дела, понемногу делаясь дешевле, а работали. Столковались так: Вессель имеет семь процентов годовых, притом что Каценеленбоген отдает денежки под ручной заклад проигравшимся в пух и прах гвардейцам из расчета по меньшей мере двадцати процентов. При этом родственник не просто утверждал, а сам был уверен, что оказывает аптекарскому помощнику неслыханное благодеяние.
– Это печально.
– И ведь господин аптекарь должен быть изрядно одет, должен встречать покупателей, отменно причесанный, должен водить дружбу с докторами…
– Да, ты прав. Но ты ведь тогда хотел жениться на простой модисточке…
– Ах, Ройтман, неужели ты не делал в жизни глупостей? Думаю, Бог уберег меня, послав тогда тот экипаж на Невском, который на нее наехал!
Вессель подмигнул, Ройтман подмигнул в ответ, и оба рассмеялись. Потом они попросили еще по кружке, чокнулись, разбрызгав пену, и выпили за то, чтобы в супружестве не скучать. В конце концов, господин аптекарь и господин портной имеют средства, чтобы время от времени навещать сводню и развлекаться с молоденькими козочками.
Ройтман, впрочем, полагал, что на первое время хватит и супруги. Они со вдовушкой походили друг на дружку – оба невысокие, толстенькие, белокурые. И они уже поторопились обновить супружеское ложе. А вот Вессель даже не был похож на немца – того классического немца, который считается в Санкт-Петербурге образцовым. Он был не просто темноволос, а даже несколько смахивал то ли на итальянца, то ли на испанца, то ли еще на какого южного жителя. На этом основании он считал себя мужчиной темпераментным.