В его разум, наконец, проникло понимание, что существо поедало погибшего стражника. Гхолы. Гхолы в доме! Он никогда прежде не встречал нежить, но достаточно слышал рассказов, чтобы сейчас распознать уродливое тело одного из них. Не удивительно, что рычание твари смутно напоминало человеческое.
Панические крики из зала становились все громче и отчетливее. Мужчины кричали, гхолы рычали — много гхолов! — а женщины в ужасе визжали. Кейл, однако, находился не в том положении, чтобы задумываться о происходящем в зале. Гхол крадучись направился к нему через гостиную.
Невольно он отступил на шаг. Попытался сообразить, есть ли при нем хоть какое-то оружие… оружия не было, и он проклял собственный идиотизм — как же можно было не взять из кухни хотя бы нож? Думать надо, прежде чем нестись куда-то.
Пробираясь между эклектичной коллекцией мебели, гхол все приближался. Он передвигался пригнувшись, сгорбившись — отвратительный, болезненно-серый хищник готовый к броску. Когтистые лапы напряглись, он облизал губы и задумчиво зарычал. Кейл мог бы поклясться, что гхол смотрит на него издевательски.
Он знает, что я безоружен, подумал Кейл, и понял, что хищный трупоед каким-то образом сохранил остатки разума.
Что тут, во имя Девяти Адов, происходит? Где стража?
Ответ пришел к нему мгновенно. Один из охранников лежал мертвым на полу гостиной; другие сражались в зале. Судя по крикам и ломающейся посуде, Джандеру и его людям приходилось нелегко.
Он подумал было броситься в кухню за оружием, но не решился на такой риск — он мог привести гхола к Брилле и девушкам.
Не отрывая взгляда от желтых глаз гхола, он отступил в сторону вдоль стены, пытаясь стать так, чтобы между ним и гхолом оказалась мебель. Того, казалось, усилия Кейла веселили. Легко шагнув в сторону, дабы отрезать путь, он помотал когтями в воздухе, наслаждаясь игрой со своей жертвой.
Оказавшись так близко, Кейл чуть не задохнулся от вони исходящей от существа, смердящего словно полусгнивший труп, разлагающийся на солнце. Ему пришлось дышать через рот, чтобы избежать рвоты. Когда между ними осталось только деревянное кресло с высокой спинкой, ему впервые удалось приглядеться к твари повнимательнее.
Паучья сеть пурпурных вен просвечивала сквозь серую, болезненную кожу. Капельки крови мертвого стражника все еще лоснились алым на впалых щеках, а клыкастая пасть и животные глаза предвещали Кейлу такой же конец. Остатки замаранной одежды обрывками свисали со сгорбленного, оскверненного тела. Когти — словно кинжалы, облепленные грязью и кровью — рефлексивно сжимались и разжимались. Странная отметина на плече блеснула на свету и привлекла внимание Кейла.
Он остановился, не в силах оторвать пораженного взгляда.
На плече гхола была татуировка, знакомый символ, два скрещенных кинжала занесены над треснувшим черепом. Волна слабости и головокружения вновь окатила Кейла. Стряхнув ее, он пригляделся к искаженной яростью морде гхола. Одежда когда-то могла быть любимым синим плащом человека, которого Кейл некогда знал.
“Крендик”, прошептал он изумленно, слова невольно вырвались из сжавшегося горла. Сглотнув желчь, он повторил громче. “Крендик?”
Гхол перестал рычать и выпрямился, будто услышанное от Кейла имя вернуло воспоминания об утерянной человеческой сущности. На один миг звериное сияние в желтых глазах угасло. Губы разгладились, утратив выражение животного голода, и показалось знакомое лицо. За кровью, вонью и изувеченным телом, Кейл отчетливо узнал лицо Крендика, бывшего собрата по Ночным Ножам.
“О боги”, выдохнул он. “Что с тобой случилось? Что сотворил Праведник?”
Крендик-гхол пригнулся, запрокинул голову и зарычал в потолок. Все следы человечности испарились. Встретив взгляд Кейла, он заговорчески сузил безумные глаза и прошипел, “Маассск”.
Кейл продолжал ошеломленно стоять. Маск? Он не мог ничего понять. Что Праведник пытается привлечь всех в гильдии к поклонению Маску, ему было известно, но как объяснить вот это?
“Пища”, тихо произнес Крендик, и струйка мутно-коричневой слюны выкатилась между грязных клыков. “Пища”.
В следующий миг гхол прыгнул.
Кейл толкнул кресло-качалку на Крендика, и мгновенно отскочил. Глаза его метались по гостиной в поисках оружия. Ничего! Кейл скользнул вправо.
Гибко перескочив опрокинувшееся кресло, Крендик хлестнул лапой.
Кейл отшатнулся, ненароком врезался в один из комплектов брони, — и чуть не споткнулся о пьедестал. Инстинктивно схватившись за доспех чтобы удержать равновесие, вместо этого он опрокинул и его. Размахивая руками, попытался устоять на ногах, а броня повалилась, и отдельные части зазвенели по полу.
Гхол бросился на него.
Крендик врезался в него как таран, яростно размахивая лапами. Сила столкновения отбросила Кейла к стене, и выбила воздух из его легких. Рычание оглушало его. Вонь разлагающейся плоти и смрадное дыхание заполоняли ноздри. Когти разрывали одежду, вновь и вновь впиваясь в его незащищенное тело.
Полуоглушенный и безоружный, он попытался подтянуть тварь вплотную и придушить голыми руками. Извивающийся гхол сбил его с ног, и оба покатились по усыпанному частями брони полу, словно клубок из перепутанных конечностей, клыков и когтей.
Всплеск адреналина подхлестнул Кейла, и, используя свое превосходство в размере и силе, он подмял под себя рычащее животное и пнул его коленом в живот. Тот завизжал от боли и хлестнул его по груди и плечам. Прошив дублет, когти снова вонзились в него. По рукам потекли теплые струйки крови. Гхол запустил зубы глубоко в бицепс Кейла, и замотал головой разрывая рану.
Сквозь боль Кейл ощутил, как деревенеют его мышцы. Рычание гхола удалялось, в глазах все плыло. Яд…
Если его тело не сумеет справиться с отравой, гхол сожрет его, парализованного, живьем. Он попытался ударить корчащуюся тварь, но непослушные мускулы оказались способны лишь на несколько жалких тычков. Сопротивляйся, прокляни тебя боги! Борись!
Гхол воспользовался его слабостью и вырвался. Освободившись, он сразу же стал с маниакальной яростью раздирать человека когтями. Кейл неуклюже поднялся на ноги, покачнувшись, отступил назад, пытаясь отводить удары руками. Гхол безжалостно атаковал. Теперь с отвратительных клыков нежити капала уже кровь Кейла. Рыча, царапаясь и кусаясь, Крендик разрывал его на части. Вонючая, коричневая слюна забрызгала лицо Кейла, заставляя его отступать. Он чувствовал, что слабеет; упрямо пытался сопротивляться, но знал, что это уже бесполезно. Слишком слаб. Скоро он совсем не сможет двигаться.
В отдалении он слышал, что хаос в зале перерос в безумный грохот. Казалось, будто разбивается каждая тарелка в Стормвезер, а на танцевальном полу сражается целая армия. Неожиданно его посетило видение — вся стража погибла, а бешенные гхолы пируют в свое удовольствие среди парализованных жертв. Тазиэнна! Тамалон! Шамур! Мысленным оком он видел свою семью, поедаемую заживо — как и самого себя.
Нет! Гнев заставил его кровь вспыхнуть. Водоворот ярости смыл прочь парализующий яд гхола как очищающий дождь.
“Нет!” крикнул он в лицо гхола, в его клыкастую пасть, разверзнувшуюся всего в нескольких дюймах от его собственного лица. Поймав его запястья, он раздвинул их.
“Нет!” Подтянув тварь к себе, он одновременно резко пнул гхола в грудь. Треснула кость, сопровождаемая визгом боли. Рефлексивно щелкнули челюсти, разбрызгивая коричневую слюну. Все еще удерживая его лапы, Кейл бросил гхола наземь, и прыгнул на него выставив колени. Снова ломаются кости; полные боли вопли не утихают.
Отпустив лапы, и не обращая внимания на оставляемые когтями все новые и новые царапины, он сомкнул обе руки на его горле. Кровь струилась с его боков, но он этого не замечал. Сейчас в нем жила длишь обжигающая ярость.