— Чистая пропустит? — спросил Валентин Федорович.
— Если опять дождь не пойдет, через час пропустит.
— А на ту сторону реки можно перебраться? — спросил Андрей Аверьянович.
— Здесь едва ли, — ответил Прохоров. — Если выше подняться, то можно.
— Вам нужно на ту сторону? — удивился Валентин Федорович.
— Нужно. Одно предположение проверить. Для начала довольно будет, если кто-то один туда переправится. С ружьем.
— Я могу, — сказал Прохоров, — если надо.
— Надо, — подтвердил Андрей Аверьянович.
После завтрака Прохоров отправился вверх по течению и довольно скоро нашел место, где можно перебрести угомонившуюся реку. Когда он показался на том берегу, Андрей Аверьянович, пригласив с собой Валентина Федоровича, пошел к дереву, где стоял в день убийства Кушелевич.
— Теперь стреляйте, — крикнул он Прохорову.
Раздался выстрел, и Валентин Федорович, непроизвольно глянув за правое плечо, на три молодые пихты, вопросительно посмотрел на Андрея Аверьяновича.
— Эхо, — ответил тот. — Я подумал о нем ночью, когда вспомнил, как по ущелью катался гром.
— Значит, стреляли с того берега?
— Значит, могли стрелять и оттуда. Давайте-ка и мы перебредем и посмотрим, как он выглядит, тот берег.
На той стороне реки тоже обнаружилась тропка, не такая широкая и набитая, как на этой, но вполне сносная. С нее видно и дерево, за которым стоял Кушелевич, и рододендроны, в которых поджидал его Моргун. Стрелять можно было и в того и в другого, оба находились отсюда примерно на одинаковом расстоянии, метрах в сорока — сорока пяти.
— Если стреляли отсюда, — сказал Валентин Федорович, — то ни о каком случайном промахе и речи быть не может.
Андрей Аверьянович согласился: целиться в одного, а попасть в другого отсюда невозможно.
Вернулись на левый берег, и он попросил Прохорова стать на место, где упал Моргун.
— Возьмите ружье на руку, — скомандовал Андрей Аверьянович.
Прохоров снял ружье с плеча и бросил стволы на левую ладонь, при этом стал вполоборота к Андрею Аверьяновичу.
— Кушелевич утверждает, что Моргун стоял в таком положении, что ему оставалось только поднять приклад к плечу. Это и заставило Кушелевича укрыться за деревом.
— Так оно, видимо, и было, — согласился Валентин Федорович. — Вы вчера едва не заставили меня усомниться, но сегодня вы уже укрепили мою веру в то, что Кушелевич говорит правду. Все сходится.
— Не все, — возразил Андрей Аверьянович. Он достал из кармана блокнот и карандаш. — В медицинском заключении написано, что пуля вошла в горло убитого справа от кадыка, и, порвав пищевод и дыхательные пути, вышла слева. — Андрей Аверьянович на блокнотном листке нарисовал изгиб реки, поставил точки: две на левом берегу, одну на правом. Соединил их прямыми линиями и получился треугольник. Вершина падала на точку, в которой находился Моргун. В этой точке карандаш изобразил круг — со стрелочкой. — Представим себе, что это шея, — пояснил Андрей Аверьянович, — стрелочка — кадык. Положение списываю с натуры: так стоит и держится Прохоров. И что же получается? С той стороны реки стрелок не мог попасть в шею справа от кадыка, мой элементарный чертеж наглядно убеждает в этом.
— Но Кушелевич со своего места тем более не мог попасть.
— Совершенно верно. Если бы он выстрелил, то пуля пробила шею Моргуна не справа налево, а наоборот.
— И что же из этого следует?
— Видимо, следует предположить, что Моргун стоял не левым, а правым боком к Кушелевичу, а значит, не держал ружье на руке, а если и держал, то не угрожал им.
— Опять улики против Кушелевича? Но мы установили, что стреляли с того берега…
— Мы этого не установили, — перебил Андрей Аверьянович. — Мы пришли к заключению, что могли стрелять с того берега, что это не противоречит заявлению Кушелевича, будто звук выстрела он услышал справа от себя. Так могло быть. Но у нас нет никаких доказательств, что так было. Сами понимаете, искать на том берегу следы, вещественные доказательства после такого ливня, спустя столько времени — бесполезно.
— Час назад мне казалось, что мы уже бесспорно установили правоту Кушелевича, — Валентин Федорович развел руками. — На самом деле мы ничего не имеем.
— Не совсем так, — Андрей Аверьянович крикнул Порохорову, чтобы тот покинул свой пост, а сам направился к палатке. — Не совсем так, — повторил он, когда Валентин Федорович смог идти рядом. — Я почти убежден, что Кушелевич не стрелял в Моргуна. Говорю — почти потому, что в цепочке рассуждений, приходивших мне в голову сегодня ночью, недостает нескольких звеньев.