Хиллер вдруг почувствовал, что проигрывает дело. Все произошло так быстро, что не было времени все это осмыслить, но обвинение просто пригвоздило их к стене. Он читал это в глазах присяжных, это сквозило в позах, в которых они сидели, — повернув головы немного в сторону, как если бы боялись смотреть на него прямо. Он был уверен в том, что уже потерял некоторых из них. Сидя за столом защиты, он прочел про себя короткую молитву: «[Господи,] не дай мне потерять их всех! Пусть устоит хоть один, только один — и тогда у Стива останется шанс!»
Присяжные совещались двенадцать часов. В первых двух турах они проголосовали за оправдание — восемь против четырех. В третьем туре мнения разделились уже иначе: семь против пяти, но и здесь большинство проголосовало за оправдание. Но спустя два часа, на четвертом и окончательном голосовании, присяжные все-таки согласовали свое решение: Стив Тайтус был признан виновным в изнасиловании первой степени.
В зале суда реакция на приговор была истерической. Родные Тайтуса орали на присяжных, а его невеста, рыдая, упала на пол. Судья поспешно приказал охранникам сопроводить присяжных из зала суда. Стив Тайтус сидел за столом защиты, уже осужденный и отстраненный от суеты.
В начале апреля 1981 года репортеру The Seattle Times Полу Хендерсону позвонил человек, представившийся Стивом Тайтусом. Тайтус говорил быстро, как будто боялся, что Хендерсон повесит трубку на полуслове. Его осудили за изнасилование, сказал он, но он не виноват, он стал жертвой ошибочного опознания. До вынесения окончательного приговора остается всего несколько недель. Не возьмется ли Хендерсон расследовать эту историю? Хендерсон закурил сигарету (может быть, уже сороковую за день) и стал слушать рассказ Тайтуса.
Тайтус рассказал ему обо всем, что было 12 и 13 октября: празднование дня рождения, возвращение на машине в свою квартиру, в 19:00 звонок возлюбленной. Он рассказал Полу о процессе, о том, как потерпевшая расплакалась в зале суда, как у нее в памяти время, когда ее подсадил в свою машину человек в костюме-тройке, изменилось с 18:45 на 18:30, и о том, как детектив Паркер лгал про следы шин и виниловую папку.
Хендерсон зажег новую сигарету. Что ж, из этого могла бы получиться история, и может быть, даже очень крутая. Голос собеседника чем-то зацепил его. Тайтус был на пределе.
Во второй половине того же дня Хендерсон ехал на юг по шоссе I-5 в городок Кент, примерно в 25 км к югу от Сиэтла. Он остановился, чтобы купить упаковку пива — 6 банок, и между тем прикидывал, как можно было бы оживить разговор. Он нашел нужное здание и постучался в дверь квартиры Тайтуса. Дверь ему открыл симпатичный мужчина с волнистыми каштановыми волосами и бородой, лет, наверное, тридцати. Хендерсон протянул ему руку, крепко пожал. Снял куртку, сел на диван, закурил и открыл пиво.
Следующие четыре часа он провел в гостиной квартиры Стива Тайтуса, слушая рассказ человека, находящегося в полном отчаянии. Причем примерно через час Хендерсон поймал себя на мысли: «Эге, да этот парень и правда, наверное, невиновен». Если бы Тайтус был виновен, он говорил бы медленнее, двигался медленнее и был бы более расчетлив в своих высказываниях. Он бы обстоятельно спланировал весь разговор, шаг за шагом. А ему этот разговор как будто пережимал глотку, казалось, что он на пределе: он то и дело подпрыгивал, судорожно перекладывал бумаги из одной стопки в другую и говорил, говорил без умолку.
Тайтус объяснил, что единственный способ, позволяющий надеяться на отмену приговора и выиграть следующий суд, — это представить «новые доказательства вещественного характера». Он показал на свой кухонный стол, заставленный высокими стопками полицейских отчетов, юридических документов и протоколов судебных заседаний. Каждую ночь он сидел до часу, а то и до двух, сравнивая рапорты и отчеты, перечитывая их снова и снова и пытаясь найти в них ошибки, противоречия и нестыковки. На момент беседы с Хендерсоном в его списке было уже семьдесят таких расхождений. Семьдесят!
Но для прокуратуры этого было недостаточно: их удовлетворили бы только «новые доказательства вещественного характера». На протяжении трех недель Тайтус стоял на обочинах Тихоокеанского Южного шоссе, выискивая глазами автомобили, которые подходили под описание, данное потерпевшей, или, что то же самое, очень похожие на «шевроле», за рулем которого в тот вечер был он сам. Однажды он заметил голубой «шевроле-цитейшен», спешивший на юг. Водитель был с бородой, да еще в желтовато-коричневом костюме и жилете. Тайтус «проводил» эту машину до Такомы, припарковался вне поля зрения водителя, записал адрес и номер машины и поехал домой. Но, когда он сверился с данными департамента автотранспорта, выяснилось, что этот автомобиль был приобретен уже после того, как произошло изнасилование.