Тайтус рассказал Хендерсону, что провел массу времени в департаменте автотранспорта, просматривая годовые отчеты продаж автомобилей и выискивая те, которые были приобретены в течение двух недель до 12 октября 1980 года. При этом просмотр бумаг у одного дилера занимал шесть-восемь часов; а всего местных дилеров было двадцать пять. Он платил сотруднице офиса, чтобы она продолжала поиски, но и той удача не улыбнулась.
— Я разорен, — сказал Тайтус. — У меня ничего не осталось.
Услуги адвоката в суде стоили ему 5000 долларов, услуги адвоката по кассационной жалобе — 10 000, освобождение под залог — 2500 долларов наличными. Частный детектив выставил ему счет на 1200 долларов. Работодатель Тайтуса сказал ему, что верит в его невиновность, но не может держать на работе человека, осужденного за изнасилование; уволить Тайтуса должны были в мае, и официальная причина увольнения состояла в том, что он «не справлялся с работой».
Тайтус допил пиво, положил банку на пол в кухне и раздавил ее каблуком.
— Знаете, я привык быть этаким беззаботным парнем, не особо задумывающимся о том, что и как, — сказал он. — Но это были старые добрые времена.
Чтобы изучить историю Стива Тайтуса, проверить и перепроверить все факты и подготовить материал для публикации, Полу Хендерсону потребовалось шесть недель. В пятницу 15 мая The Seattle Times опубликовала историю Тайтуса в изложении Хендерсона под названием «Битва одиночки за сохранение своего доброго имени» (One Man’s Battle to Clear His Name). Прочитав его статью (занимавшую в общей сложности более двух метров набора газетной полосы), судья решил отложить вынесение приговора на несколько недель.
В пятницу 29 мая The Seattle Times опубликовала вторую статью о деле Стива Тайтуса, и снова судья отложил вынесение приговора на неделю. Но для всех, кто верил в невиновность Тайтуса, это было что-то вроде наличия запасного комплекта тормозных колодок на лесовозе, везущем несколько тонн бревен и летящем вниз по 30-градусному склону со скоростью 130 км/ч: они чувствовали, как новая дата вынесения приговора стремительно надвигается на них, слышали визг тормозов, отчаянные гудки, чувствовали в воздухе густой запах паленой резины.
Как-то раз, посреди дождливого лета в Сиэтле, когда до даты вынесения приговора Тайтусу оставалось всего несколько дней, Хендерсон играл в крокет и пил пиво с приятелями. И вдруг откуда ни возьмись на него снизошло откровение, да такое, что у него перехватило дыхание. Какое удачное место преступник выбрал для изнасилования, подумал он, не выпуская из рук крокетный молоток и рассеянно наблюдая за дождевыми каплями, падающими с краев бейсболки. Все эти заброшенные, обреченные дома, заросшие дороги, кучи грязи и досок, тупиковые дороги, ведущие в никуда, — это же настоящий рай для насильника! А вдруг тот парень не ограничился одним разом? Что, если он возвращался туда и, может быть, даже не один раз? А вдруг какая-то другая потерпевшая обращалась в полицию и в полиции имеются соответствующие документы?
Понятно, что все это пока лишь «а вдруг?..» и «может быть». Хендерсон знал, что в полицию обращаются всего около 10 % жертв изнасилования. Может быть, повезет, думал он, а может быть, и нет. Он поехал домой, поспал несколько часов, а рано утром сел на телефон и начал звонить в отделения полиции в Кенте и Норманди-Парке с просьбой поднять протоколы: не зафиксировано ли, случайно, еще одно изнасилование на 22-й Южной авеню в сентябре-ноябре 1980 года?
Через два дня ему перезвонили. Детектив из отдела сексуальных преступлений департамента общественной безопасности округа Кинг сообщил ему, что да, было изнасилование в том же месте; соответствующую запись он обнаружил в конце одного дела «с низким приоритетом». Потерпевшая, пятнадцатилетняя девица, убежавшая из дома, сообщила об изнасиловании по телефону, но потом так и не пришла на запланированный допрос.
Это происшествие было зарегистрировано под номером 80-187676 в 2:40 ночи 6 октября 1980 года — тоже жертва автостопа на Тихоокеанском Южном шоссе. Хорошо одетый мужчина в голубом спортивном автомобиле остановился и предложил подвезти ее до Такомы. Свернул с шоссе, сказав жертве, что ему нужно навестить брата. Завез ее на пустынную грунтовую дорогу вблизи 22-й Южной авеню, приставил нож к горлу и сказал: «Делай, что я говорю, и я тебя не трону». Эта потерпевшая описала насильника как мужчину 29-30 лет с бородой и каштановыми волосами, одетого в желтовато-коричневую спортивную куртку, синие брюки-слаксы, в коричневом галстуке.