Профессор А. В. Новицкий был молод. Наука о тайнах человеческой психики захватила профессора еще в детстве. Бурное житейское море его не только не пугало, а наоборот, влекло. Новицкий был довольно-таки самоуверенным человеком, что, впрочем, не вредило ему во мнении многих. К этим многим относились в основном его второкурсники, которых он завоевал с первой же лекции. Впрочем, есть одно исключение, Янчуком его зовут. Вот он на «Камчатке» сидит и сразу две книжки читает. Самолюбив же, черт, этот Новицкий! Доведя мысль до логического конца, он говорит, взглянув на часы (не на Янчука, конечно):
— Что-то мне захотелось перестроить изложение. Надеюсь, то, что я вам сейчас скажу, будет поинтересней любого текста на хинди.
Как он догадался? Янчук краснеет и поспешно убирает из зоны видимости желтый хинди-русский словарь.
А у лектора есть время собраться с мыслями, пока народ оглядывается, ищет, на кого намекают. Ну вот, отыскали, можно продолжать.
— Мне нужна ваша помощь, — говорит он просто. — Есть идея!
Многие считают телепатию ранним эволюционным приобретением. Автор идеи видит в этом определенную несообразность. В самом деле, телепатические способности, если это и дар природы, то дар сомнительный: ведь мышление телепата «на людях» затруднено. Попробуй-ка быть толковым, когда не знаешь, где мысли твои, а где — чужие. К тому же, угадывая чужие намерения, ты становишься слишком много знающим и тем осложняешь себе жизнь. Иначе говоря, быть телепатом когда-то, причем довольно давно, стало биологически невыгодно.
Но, с другой стороны, если телепатия человеку не нужна и даже вредна, то почему она до сих пор не отмерла? В качестве рабочей гипотезы я принял положение: она нужна… для космических контактов! — Здесь надо дать ребятам минуту-другую выговориться, а самому спектр мнений оценить.
— Итак, — продолжает лектор, жестом руки прекращая шум, — идея в общих чертах принимается. О деталях, кто пожелает, можно отдельно поговорить. Я собираюсь с вашей помощью сделать первый шаг. Если у кого есть знакомые телепаты, прошу меня с ними познакомить.
После лекции человек с фотоаппаратом, окажись он в аудитории, мог бы запечатлеть редкий для теперешнего вуза кадр: профессор за кафедрой, со всех сторон облепленной студентами.
— Вначале давайте с телепатами разберемся, а потом вопросы, — предлагает Новицкий.
Руку поднимает высокая девушка. Арефьева, вспоминает профессор.
— Александр Васильевич, у меня есть такой знакомый, все он обо мне знает, хотя и не спрашивает ни о чем и никогда. Бывает, я только-только домой новость несу, встречаю его, а он уже в курсе!
— Может, просто хорошо информирован? Кто он?
— Что у него за работа, я не знаю, но в нашем ЖСК он товарищеским судом руководит. Председатель.
— Вас ведь Лидой зовут? Так вот, Лида, могли бы вы с ним на четверг условиться? В любое для него удобное время. Да, предупредите, что мы будем с аппаратурой… Ну, а теперь вопросы.
Только что кончился дождь, и Дина Рузина, человек лет пяти, поспешила на песочницу, чтобы до прихода мальчишек успеть выстроить задуманный город с башнями и оградой… Ну вот, одна башенка готова, здесь можно строить вторую… Но в этот момент к соседнему подъезду подкатывает такси. Дина забывает про вторую башенку и смотрит: вот из машины выходит дядя в шляпе и большая девочка Лида. Про багажник они ни за что не забудут. Потому что в нем вещи очень ценные. Если про них забыть, то тогда и приезжать к дяде Матвею не стоило. Он будет герой кино. Надо открыть багажник. Дядя водитель сейчас выйдет. Он выходит и открывает. Как много вещей! Даже Лида не знает, что для чего. Ладно, потом разберутся. Надо успеть спросить, пока в лифт не зашли.
— Ли-да! — кричит Дина, поднимаясь с колен. — А скоро будет кино про дядю Матвея?
— Скоро-скоро! — отзывается Лида. — Я тебе скажу!
— Молодые же у вас подруги, — замечает Новицкий, — Это, между прочим, хорошо о вас говорит.
— Очень уж она девочка интересная, — поясняет Лида.
Профессор дает Лиде видеокамеру» а электроэнцефалограф ставит на пол лифта.
— Попридержите дверь, пожалуйста, пока я…
— …пока я помогу доставить остальное, — доканчивает молодой человек, возникая в проеме.
— Юрка! Вот молодец, что пришел! — радостно восклицает Лида. И спохватывается: — Если, конечно, Александр Васильевич не против.
— А что вас, кроме хинди, интересует? — спрашивает профессор (потому что Юра — это уже знакомый нам Янчук). — С видео справитесь?
— Эта бандура не из самых сложных.
— Ну пошли тогда за вещами, — облегченно говорит Новицкий.
По дороге профессор признался Юрию, что технику он воспринимает лишь как неизбежное зло. И что магнитофон его особенно беспокоит.
— Вот этот «Ниво-семерка»? Зачем он вам вообще понадобился? По акустике он почти любому видику уступает.
— Что вы говорите?! Досадно…
— Акустический канал даже и неплохо продублировать, — сжалился студент над профессором. Вы ведь сами нас учили, что без дубляжа функций жизни не выстоять. Вот мы и запишем дважды. При двух микрофонах можно вот как сделать…
Новицкий мысленно улыбнулся. Хорошо все-таки быть хорошим психологом! Всего несколько слов сказано, и вот уже студент, робеющий перед преподавателем, становится полноправным партнером в научном исследовании… Правда, Лида к опыту была явно не готова. Слишком много она с ним связывала своего, личного. Достаточно только взглянуть на нее, когда она, например, камеру Юре передавала.
— Лида, ну куда это годится? — начинает психотерапию Новицкий. — Ведь вы же сияете! Таким сиянием можно любые телепатемы задавить. Излучать вам надо совсем другое — спокойную доброжелательность. Потому что через вас, особенно на первых порах, пойдет все наше общение с председателем.
Лида кивает. А профессор подмигивает и говорит:
— Ну, а председателя я беру на себя!
— Приехали, — оповещает Лида. — Восьмой этаж.
На звонок Лиды дверь открылась.
— Дядя Матвей, здравствуйте! — говорит Лида. — Вот и мы.
— А приборов-то навезли, батюшки! — притворно ужасается хозяин. — Неужто все — на мою голову? Проходите, пожалуйста, в эту комнату.
— Ну что, Матвей Иванович, приступим? — обращается профессор к хозяину квартиры. — Освободите запястья и лодыжки. Лида на вас специальный халат наденет с электродными завязками. Шлем мы пристроим попозже, чтобы он вам слушать не мешал. Нам будет помогать Юра. Он — наш оператор. Итак, о своих способностях давно догадываетесь?
— Еще бы не догадываться! — почему-то сердито отвечает председатель. — Всякая дурь тебе в голову лезет… Попробовали бы хоть разок в моей шкуре!
— Другими словами, вы свою исключительность осознаете?
— Ну, вроде того.
— Вот это напрасно! Потому что телепатия — типичный пережиток. А мы просто разрабатываем одну тему, и хотим, чтобы Вы нам помогли…
— Ой, лукавите вы тут что-то, — отстраняясь от шлема с присосками, говорит председатель. — Коль у вас не любопытство, так почему же вы все время думаете: получится — не получится? И какие-то древние контакты хотите через меня освежить? Это ведь ваши мысли, разве не так?
— Молодец Матвей Иванович! — захохотал Новицкий, чтобы скрыть смущение. — Я-то хотел вас подготовить, психологическую засветку убрать. А вы меня расшифровали!
— Ну вот. Извиняйте уж, но куклой в ваших руках… быть что-то неохота. Так что все козыри выкладывайте, или…
— Договорились, все как есть сейчас расскажу. Юра, у вас готово? Отлично. Только это не микрофон, а электротон, причем многоканальный. Его лучше за Матвеем Ивановичем поставить, а не перед ним — чтобы базовое различие усилить. Лида, нули на КГР-датчиках хорошо вывели? Юра, включите таймер. По первому сигналу точного времени запускаем все. А теперь камеру в руки. Помните: вы — оператор документального кино…
И профессор стал рассказывать о своей гипотезе.
— В общем так, Матвей Иванович, — сказал Новицкий. — Не исключено, что род телепатов сохранил в своей наследственной памяти следы давних встреч с инопланетными существами. Палеоконтактов, как теперь говорят. Предлагаю вам в глубинах своей памяти покопаться, а мы документально засвидетельствуем, если там что-нибудь отыщется.