Все же дурак я, наверное: пошел ведь и даже Жорке не рассказал про свои предчувствия.
Не рассказал, потому что он бы в очередной раз назвал это бзиком или заскоком. Нет, я не спорю, у меня, конечно, есть свои особенности. Время от времени я четко вижу рядом какой-то смутный и подозрительный параллельный мир.
Когда я был совсем маленьким, боялся некоторых компьютерных игр: мне казалось, они отомстят, если выиграть со слишком уж большим преимуществом. Потом крайне неприятными казались уличные граффити, особенно в безлюдных местах. Когда в подростковом возрасте старший брат сильно увлекся скандинавской мифологией и рунами, моим ночным кошмаром стал Локи. Мне все время казалось, что Жорка случайно откроет ему дверь в наш мир, и тот его разрушит. Когда случилась Катастрофа, мне оставалось только грустно смеяться, вспоминая этот свой детский страх. Разумеется, повзрослев, я научился с этим жить, но неприятное ощущение никуда не ушло. Самое мерзкое тут даже не в страхах – в двадцать пять и уж тем более в тридцать пять лет всерьез не станешь бояться надписей на стенах и мифических богов, если только ты не совсем поехавший. Просто когда приходит это состояние – ты словно теряешь связь с собственным телом. Будто со стороны себя наблюдаешь: Кир пошел, Кир сказал, Кир сделал. Очень некомфортно. К счастью, адекватно действовать это до сих пор ни разу не мешало.
Собственно, лежать и заниматься самоанализом в этом подозрительном коридоре было крайне неумно, но я не мог заставить себя встать: голова ужасно болела и кружилась, приложили чем-то тяжелым, скажи спасибо, что вообще очухался. Ощупал себя – вроде все цело. Нож сперли да лом в придачу – оно и понятно. С другой стороны, костюм не поврежден, резиновые краги валяются под задницей, респиратор на шее болтается и даже фонарик в кармане нащупывается – жить можно. Коридор больших надежд не внушал: осыпавшаяся большими пластами штукатурка в тусклом свете редких лампочек рисовала географическую карту какого-то мира, а отдающий тухлятиной воздух и отсутствие сквозняка говорили, что выход на поверхность если и есть, то где-то не слишком близко.
…Наконец удалось сесть, потом пересилить тошноту и встать. А идти-то теперь куда? В обе стороны тянулся низкий коридор, с потолка гроздьями свисали черные кабели, а «переулки» отходили каждые двадцать метров. Где же угол, за который уволокли Жору? Или меня тоже перетащили, пока лежал в отключке? Ну да, коридор определенно другой.
Я пошел наудачу вперед. Несколько старых дверей по бокам, все как одна – без признаков использования. В конце – тупик. Вернулся. В обратную сторону тоже ничего, хотя…
Неприметный узкий ход налево. Оттуда несло плесенью. Ткнул кнопку фонарика – он мутно посветил несколько секунд и сдох. А ведь собирался я понаделать факелов! Однако Жорка легкомысленно понадеялся на фонарики, а иллюминация в подвале окончательно заставила меня забыть о предусмотрительности. Ну что поделаешь, если сталкерского опыта у меня до сей поры не было? Да и появившийся нынче опыт – так себе.
Ну и что теперь? Разумеется, возвращаться в Могильник за помощью. Но ведь тогда придется рассказывать о нашей неудавшейся затее. Народ не одобрит, что мы тайком, никому не сказав про ключи, вдвоем отправились грабить склад Босса. Ох как не одобрит! Особенно после того, как комбинат оказался обитаем, а мы засветились по полной программе. Это сочтут нарушением субординации, посягательством на добрососедские отношения с Боссом, преступной самодеятельностью… Да и к кому же за этой помощью идти? По именам я своих соседей знал, конечно, соглашался подсобить, когда требовалось, с бабами иногда уединялся, если было чем расплатиться. Но друзей не завел. Да и вообще дипломатия с переговорами – это по Жоркиной части. Он человек для общины полезный, снадобья делал из трав да кореньев, что по его запросу сталкеры с поверхности приносили. Вот на его клич наверняка многие бы отозвались, а мне, получается, и обратиться не к кому… В конце концов, это мой брат, мне и вытаскивать его.