У нас была уникальная возможность возвратиться в эти же гроты, но на этот раз в сопровождении Муни (Кэрол Тиггс), Флоринды и Тайши. В этот день мне открылся символический характер этого спуска. Это было глубокое проникновение в материнское чрево Земли в присутствии женской энергии ведьм. Я не помню, что там происходило, но связываю это с прообразами Большой Матери и женственности. Мне казалось, что они превратились в космических матерей, близость и любовь которых я никогда не смогу забыть.
— Расскажи подробнее о ведьмах — подругах Кастанеды.
— Самая сильная из них — Флоринда. Её венесуэльская кровь делает ее очень открытой и разговорчивой. Тем не менее, всегда сохраняя спокойствие, она скрывает такую силу, которая иногда, кажется, переполняет её. Тайша производит впечатление более тонкой, она кажется старше, но, возможно, это из-за её худобы. Вообще возраст каждой из ведьм определить трудно. Она выражает свои мысли в ясной, очень любезной и прямой форме, сопровождая их уверенными жестами, обнаруживая мудрость и глубокую симпатию. Муни очень трудно описать. Из-за своей внешности она само воплощение тайны. Её странные голубые глаза и лукавый взгляд словно зачаровывают. Она очень стройна и движется так быстро, что кажется, будто она плывёт.
Ты можешь мне не верить, но я почти не помню слов, которые слышал от них, так как они вводили меня в изменённые состояния осознания. Но мне вспоминается один момент силы, когда мы были в Испании. Я стоял рядом с Муни, женщиной-нагваль и наслаждался, воспринимая тонкую энергию её присутствия, а она, улыбаясь, сказала мне:
"Ах, Идальго! Когда же ты перестанешь быть мистиком?" Зная, что уже нет средства от моих мистических наклонностей, как-то раз они привели нас в один из книжных магазинов Лос-Анджелеса, и Тайша лично купила мне книгу о Сан Хуане де ла Крус[9]. Она была кем-то вроде ответственной за меня, присматривала за мной, вероятно, из-за значительного энергетического или психологического сходства. Это было для меня великой честью, встречаясь со мной, она рассказывала о фундаментальном значении Духа в их жизни, о том, что все их действия совершаются в соответствии со знаками Духа:
"Допустим, мы хотим поехать в Мексику. Однако принятие этого решения зависит не только от нас. Вдруг, перед тем, как отправиться в поездку, мы получаем знак Духа, препятствующий этому. Тогда для нас не должно иметь значения, ехать в Мексику или нет".
Несмотря на то, что Нагваль слегка подшучивал над моей мистической стороной, обычно он давал ценные советы:
"Самый лучший способ пригласить Дух или стать видимым для него — сделать ему «жест»".
Я спросил его, является ли «жестом» для Духа не-делание (или другая подобная техника воина), он выразил согласие кивком головы и добавил, что он рекомендует следующий основной «жест», который по моему мнению совпадает с мистическим созерцанием:
"Всегда имей в виду Дух. Он твой свидетель 24 часа в сутки. Посвяти ему все лучшее, что в тебе есть. Дух — свидетель воина, следовательно, жизнь воина должна быть безупречной".
Я настаивал на возвращении к своей более абстрактной идее Бога, другими словами, к тому, что выходит за пределы культурологического и психического описания, сформировавшегося у меня в отношении высшей «Силы», которая согласно дону Хуану управляет человеческими судьбами:
"О Духе говорят как о чём-то абстрактном… уйди от всего конкретного… у него нет формы, он — ничто, но это ничто — всё… когда ты один, называй его Намерение (это другое определение «Силы»)… нужно возродить связь (с Духом)… восстановить контакт, который когда-то существовал".
Именно для того, чтобы не создавать конкретный образ этой высшей реальности, которая личным или безличным способом проявляет себя магам, они дают ей различные названия: Нагваль времён, Сила, Орел, Дух, Намерение, Абстрактное, Бесконечность, Темное море осознания. Кастанеда называл эту непреходящую жизненную силу, поддерживающую нас и охватывающую всю Вселенную, просто Это (по-английски it).
Косвенно критикуя мою духовную интеллектуальность, он добавил:
"Дух принимает только твои действия, а не объяснения".
И он рассказал то, что в подобных случаях рассказывал и другим «интеллектуалам» группы, и что сейчас всё ещё вызывает у меня беспокойство: когда он познакомился с одним из самых крупных духовных писателей, Аланом Уоттсом[10], то к своему большому удивлению нашел его в полном человеческом упадке. Этот идол духовных искателей признал, что не смог достичь освобождения, сказав Кастанеде: "Я понимаю Знание, но не могу до него дотянуться: оно для меня — лишь красота". У меня осталось чувство глубокой печали, а Нагваль заключил:
10
Алан Уоттс (1915–1973) — философ, писатель, специалист в сравнительном религиоведении, изучавший восточные религии — буддизм, индуизм, даосизм, а также христианские религиозные течения. Написал более 25 книг, наиболее известная в России работа — «Путь дзен».