Итак, я коснулась стены, я посмотрела на нее вблизи, оценила ее высоту и ножи. Признаться, я не хотела находиться в этом саду. Разумеется, я нисколько не сомневалась, что на этой планете найдется немало гораздо худших мест для обитания. Нетрудно догадаться, что многие там снаружи, несомненно, жаждут оказаться внутри этих стен, в безопасности и красоте этого сада. Конечно, здесь куда безопаснее, чем по ту сторону стены. Такой вывод нетрудно было сделать на основе тех криков, топота ног и сигналов тревоги, что время от времени доносились до нас снаружи. В такое время мы смотрели друг на дружку в страхе, безмерно радуясь тому, что находились в саду. Иногда мы даже боялись, что двери дома вот-вот выбьют, сорвут с петель ворота, и внутрь ворвутся мужчины, найдя здесь нас, беспомощных в этом саду, таких же беспомощных как сочные фрукты на ветках его деревьев, предположительно недоступные за этой стеной. И, между прочим, эти страхи не были столь уж беспочвенны, как могло бы показаться. Насколько я поняла, город сейчас переживал не лучшие времена, хотя, честно говоря, по большей части я не понимала того, что происходило снаружи. Иногда мне казалось, на улицах правит анархия. До нас доходили слухи, что некоторые такие сады подверглись нападению и были разграблены, и их содержимое было уведено, и кто может сказать, куда и с какой целью? Но наш дом, если я правильно поняла, был неуязвим для подобных разрушительных действий. Похоже, наш дом, обладал неким особым статусом. Вероятно, это место пользовалось определенным расположением тех, кто правил городом. Мы были, по крайней мере, до сего момента, освобождены от репараций, конфискаций, налогов и прочих поборов. Безусловно, нам тоже по-своему было тревожно находиться в этом саду, поскольку мы не были глухими и отлично слышали то, что иногда происходило на улице, по ту сторону стены. Кроме того, подслушанные разговоры охранников и гостей, тоже давали пищу для размышлений. Суммируя все полученные сведения, мы пришли к выводу, что далеко не каждый дом в этом городе, имевший такие сады, был избавлен от грубого и неожиданного вмешательства.