— Ты новенькая в саду, — заметил мужчина.
— Да, — признала я.
Откуда он мог узнать об этом? Я была уверена, что он не имел никакого отношения к персоналу. Ведь в этом случае, я бы узнала его голос. Чем я могла его заинтересовать? Я, конечно, имела в виду иной интерес, чем тот который мужчины обычно проявляют к женщинам моего вида.
— Позиция, — скомандовал он.
Сказано-исполнено, я выпрямила спину, откинулась назад на пятки, широко развела колени, ладони рук прижала к бедрам, все в соответствии с моим статусом. Но, как бы то ни было, голову я на всякий случай не подняла. Насколько я уже изучила, данное положение в целом зависит от города и от мужчины. А потому, самым безопасным в такой ситуации было бы держать голову низко опущенной, если, конечно, не знаешь наверняка, что ее следует держать как-то иначе.
— Ты можешь поднять голову, — разрешил незнакомец.
Нет, я точно его не знала. И никогда не видела. Передо мной стоял крепкий, высокорослый мужчина. От него недвусмысленно веяло властностью, что здесь, в этом месте, в этом мире, не считалось недостатком. Одет он был в уличную тунику. Лоб пересекала шерстяная ленточка, придерживавшая длинные темные волосы. На поясе только кошелек, и никаких признаков оружия. Какой маленькой и нежной казалась я по сравнению с ним. У меня не возникло никаких сомнений, что он принадлежал к тому виду мужчин, которые прекрасно знают, как следует обращаться с такой женщиной как я.
— Как Тебя зовут? — поинтересовался незнакомец.
— У меня было много имен, — пожала я плечами.
Это было верно. Было имя для обучения, имя для конуры и так далее.
— Ты говоришь с акцентом, — заметил он.
— Да, — не стала отрицать я.
— Как тебя называют в садах? — уточнил он свой вопрос.
— Гэйл, — ответила я.
— Превосходное имя, — улыбнулся мужчина.
Я, было, опустила голову, но тут же подняла ее снова, вспомнив, что мне дали разрешение на это, разрешение, которое заставляло предполагать, что для меня будет лучше, держать ее поднятой, по крайней мере, пока не будет дана иная инструкция. Хорошо еще, что он не приказал мне, смотреть ему в глаза. Соответственно, даже с благодарностью, я смотрела не на него, а чуть в сторону. Для такой как я бывает довольно трудно выдержать пристальный взгляд такого мужчины.
— Для такой, как Ты, — добавил он и, не дождавшись моей реакции, заметил: — Это — земное имя.
— Да, — кивнула я.
Его замечание говорило о том, что он знал, по крайней мере, часть того, что здесь называют «знанием второго круга». Это уже предполагало, что этот незнакомец мог бы быть представителем высшей касты.
— Ты ведь родом из тех мест? — осведомился мужчина.
— Да, — признала я.
— Но теперь Ты только отсюда, не так ли? — уточнил он.
— Да, — не стал отрицать я, тем более что трудно было бы подобрать более верное определение, чем это.
Незнакомец вытащил из своего кошелька маленький листок бумаги и продемонстрировал его мне. На листке что-то было, то ли узор, то ли слово, а может быть имя.
— Ты можешь прочитать это? — спросил он.
— Нет, — мотнула я головой.
Следует признать, что в этом мире я была неграмотной. Меня не учили, ни читать, ни писать, ни на одном из его языков. Такие навыки не считаются необходимыми для такой как я.
— А этот символ Ты знаешь? — спросил мужчина, перевернув клочок бумаги.
— Да, — кивнула я. — Это — знак города.
Это был простой символ, запоминающийся. Мне приходилось видеть его прежде, например, в том доме, где меня дрессировали, на документах и других бумагах.
Мои мысли помчались вскачь. Я действительно, понятия не имела, что я делала здесь, в этом саду, или, точнее, почему меня сюда доставили. Впрочем, я, конечно, не исключала возможности того, что я оказалась здесь, по причине ничем не отличающейся от той, по которой здесь находились все остальные. Это было вполне возможно. Но меня не покидали сомнения. «Цветы» здесь имели поразительное качество, и я совсем не была уверена, даже учитывая тот факт, что я, притом что могла бы представлять интерес, и даже значительный интерес в этом мире, действительно заслужила право находиться среди них, как минимум из эстетических соображений. Тем более, что я не умела петь, совершенно ничего не смыслила в игре на лютне или лире, и даже не знала ни одного специального танца садов. Одно дело хорошо извиваться голой перед охранниками, реагируя на малейшие переливы флейты, и совсем другое, например, кружиться в поясе монист на сцене одной из золотых таверн, попасть в которые можно только с высоких мостов. Впрочем, возможно, в действительности они не столь уж и отличаются от меня самой. Но, я не могла не признать, что за плечами у меня не было, ни особой специальной подготовки, ни даже сколь-нибудь расширенного обучения, большего чем то, что получает любая другая, такая как я, кого не планируют продавать в качестве танцовщицы.