— Один? — затрясся от страха Гито.
— У меня нет намерения, отвлекать моих людей от дела, чтобы вывести тебя на поверхность, — отмахнулся мужчина.
— Но Вы же не собираетесь оставаться здесь еще на одну ночь?
— Конечно, нет, — заверил его капитан ассассинов.
— Значит уже утром Вы покинете это место? — уточнил Гито.
— Да, — кивнул предводитель черных туник, — нам нужно закончить нашу охоту.
— А что же будет со мной?
— Ты можешь остаться здесь.
— Конечно, я буду сопровождать вас, — заявил Гито, и успокоенный вернулся на свое прежнее место в углу и, сев там, уставился на дверь.
Предполагалось, что в штаб, по сигналу свистка должны были вернуться десять человек, но в комнату вошли только девять.
— Где Эммертих? — потребовал ответа лейтенант.
— А разве он не с нами? — удивился командир отделения, оглядываясь назад.
— Он шел замыкающим, — сообщил один из вошедших.
— Быть может, он не туда повернул, — предположил хозяин подземелий. — Проходы здесь довольно путаные.
— Он должен был уже прийти, — с тревогой в голосе сказал другой из вернувшихся.
— Он мог заблудиться, — предположил третий.
— Он шел всего в нескольких шагах позади меня, — сказал четвертый. — Как он может быть не здесь?
— Но его нет, — указал на очевидный факт первый.
— Давайте ужинать, — бросил лидер чужаков. — Потом всем отдыхать. Утром у нас будет много дел.
— Я выставлю часовых, — сказал лейтенант.
— Два человека, — бросил командир ассассинов.
— Да, Капитан, — кивнул лейтенант.
— Освободи трех рабынь, — велел предводитель людей в черных туниках надзирателю. — Пусть служат.
— Конечно, — сказал тот.
— И пусть это будет она, — капитан ткнул пальцем в Фину. — Кажется, это твоя фаворитка. И эта.
Мужчина пнул Тиру, светловолосую девушку, испуганно сжавшуюся и заскулившую. Потом он окинул взглядом нас всех, замерших у стены, опустив головы. Ни одна из нас не осмеливалась встречаться с ним взглядом.
— И вот эта, — объявил офицер убийц, и я вскрикнула от боли получив чувствительный пинок в бок.
Глава 35
Я открыла глаза, сама не понимая что меня могло разбудить. Возможно, это был некий тихий звук, толком мною не замеченный и не понятый. Я лежала у стены, снова прикованная к ней цепью за левую лодыжку. Руки, которые мне развязали, чтобы я могла бы служить мужчинам за ужином, снова были связаны за спиной.
И каким бы это не показалось бы странным, но, ни один из тех, кому я со всем возможным почтением служила, ни один из этих угрюмых, одетых в черные туники мужчин, так и не прикоснулся ко мне. Я даже представить себе не могла, что обнаженная девушка в ошейнике и на коленях будет служить мужчинам, и ни одна рука не погладит ее талию, не схватит за волосы, хотя бы за тем, чтобы подтащить ее шею к своему лицу, чтобы ощутить запах той, кто должна служить им любым способом, какого бы они только не могли пожелать, поскольку она — рабыня. Боюсь, что в этот раз я служила крайне неуклюже. Но они пугали меня. Один раз я чуть не уронила блюдо, но, ни один из них даже не обратил на это внимания. Я чувствовала себя такой несчастной и одинокой в своем страхе. Но какое же это было для меня облегчение, когда позже, меня и двух других рабынь, вернули к нашим цепям и путам.
Иногда сидя на цепи, даже со связанными или закованными за спиной руками, чувствуешь себя защищенной. Просто тебе нечего бояться. Мужчины поставили тебя на то место, на котором они хотят, чтобы Ты находилась. Что можно сделать в такой ситуации, кроме как постараться, чтобы они были довольны? Конечно, я чувствовала себя в куда большей безопасности прикованной к стене цепь, связанной, не замечаемой, выброшенной из головы, чем когда мне приходилось обслуживать их, дрожа от страха, что я могу допустить оплошность среди этих угрюмых, внушающих ужас гостей. Должна ли я была радоваться тому, что стала одной из трех, выбранных для этой задачи? Несомненно, с одной стороны, это говорило в пользу моей привлекательности. Но, с другой стороны, это пугало до дрожи в коленях. Эти люди не были, и я не могла не видеть этого, нормальными гореанскими мужчинами. Я боялась их! Боялась намного сильнее, чем любого другого нормального мужчину Гора. Я не понимала, как мне вести себя с ними. Нормальный гореанин, например, с удовольствием примет почтение рабыни и ее скромный поцелуй его ног, но я боялась, что с этих мужчин сталось бы наказать девушку даже за то, что она приблизилась к ним слишком близко. Я не знала, как следует вести себя с ними. Они казались мне совершенно непредсказуемыми. В своем ошейнике я чувствовала себя смущенной и напуганной. Я понятия не имела, что они могли бы сделать с рабыней.