— Возможно, — сказала я. — Но в тот момент, я еще ничего не знала об этом.
— Но теперь-то тебе это ясно, не так ли? — осведомился незнакомец.
— Думаю, да, — кивнула я, — исходя из того, то я знаю теперь.
Это было верно. Обычно в перевозку такого товара как я, и мне подобных, вовлечено минимум скрытности или секретности. Зачастую нас отправляют или транспортируют вполне открыто. Обычно для этого используются фургоны покрытые сине-желтым тентом. Лодыжки женщин приковывают кандалами к стержню, что установлен вдоль продольной оси кузова фургона, который может быть поднят вверх при погрузке и опущен и заперт во время движения. Иногда, таких как я, перевозят в трюмах кораблей, сконструированных специально для нашей транспортировки, на рядах узких нар, на которых женщин укладывают и, приковав цепью, закрывают друг от друга экранами из мелкоячеистой стальной сетки. Есть и просто открытые фургоны, в которых таких как мы перемещают, либо прикованными к дну цепями, либо в металлических ящиках, сложенных штабелем, либо в мешках, привязанных к кольцам или один к другому. Иногда на такой открытый фургон могут поставить клетку, и тогда сквозь ее прутья любой желающий может рассматривать нас как тех, кем мы и являемся. Существует множество путей, которыми таких как я могут доставлять из одного места в другое. Стоит упомянуть и самый простой и весьма распространенный метод, когда нас одетых в короткие туники, сковав за шеи или запястья цепью, ведут по дороге пешком, под присмотром охранников сидящих верхом на тарларионах. Если, скажем, другие вдруг приблизятся к такому каравану, то обычно нас отводят на обочину дороги, и приказывают там встать на колени в позу почтения, лицом в сторону проходящих мимо, и ждать пока не прозвучит приказ вставать.
С мольбой в глазах я посмотрел на него. Он не должен рассказать о стене, о том, что я подходила к ней!
Конечно же, он никому не расскажет об этом!
— Встать, — скомандовал незнакомец.
Я послушно вскочила на ноги и попала под его пристальный оценивающий взгляд, которым здешние мужчины зачастую рассматривают таких женщин как я.
— Разденься, — приказал он.
Моя рука метнулась к левому плечу, нащупала свободный конец раздевающего узла и потянула его вниз. Уже через мгновение тонкий шелк стек к моим ногам. Когда я перешагнула через лежащую у моих ног невесомую тряпочку, мужчина вальяжным жестом указал на землю.
Я села на траву, вытянув и расставив ноги, откинулась назад и уперлась ладонями рук в землю. Получилось так, что мои руки оказались за спиной довольно близко одна к другой, нагруженные моим собственным весом. Это была одна из тех поз, которым нас обучают еще в самом начале. В ней нам особенно ясна наша уязвимость.
Когда незнакомец присел рядом со мной, я испуганно окинула взглядом верхний край стены. Я испугалась, что нас мог увидеть кто-нибудь из охранников, что периодически прохаживались там. Хотя то место, где мы находились, было прикрыто от дома кустарником, для тайных свиданий оно не слишком годилось, поскольку прекрасно просматривалось, впрочем, как и большинство частей сада, со стены. Безусловно, предполагалось, что охранники избегают смотреть внутрь сада, за исключением тех ситуаций, когда у них возникли некие обоснованные подозрения. На самом деле, в определенные часы, им даже не разрешали появляться на стене. Однако сейчас было время послеобеденного отдыха. Вероятность того, что они могли бы выйти на стену в это время, была как никогда высока. Впрочем, мы не раз замечали, что они глазеют на нас, причем не только, когда нам было предоставлено свободное время, чтобы мы могли поплавать или, просто окунуться в бассейн, примерить шелка или подучить танцы, но даже когда мы могли заниматься предписанными нам упражнениями под надзором той, кто была старшей над нами. Правда, мы предпочитали делать вид, что не замечаем их пристального внимания. Было интересно наблюдать, как меняется поведение женщин в саду, причем, весьма значительно, когда они оказывались под глазами мужчин. Казалось, что они все внезапно становились еще красивее. Думаю, что это было бы верно даже для других женщин, которые совершенно отличаются от нашего вида. Думаю, что они так же, как и мы, в своих сердцах, знают, кому они принадлежат.
— Ты напугана, — констатировал незнакомец.
Мой взгляд метнулся со стены на него. Мужчина мягко, но недвусмысленно приложил пальцы к моим губам, и поинтересовался:
— Ты же не собираешься кричать, не так ли?
Я в ужасе уставилась на него. Незнакомец спокойно положил свою левую руку на щиколотку моей правой ноги, обхватил и немного, на каких-то нескольких дюймов, приподнял над травой. Моя лодыжка в его захвате была также беспомощна, как если бы оказалась в стальном кольце кандалов. Он провел указательным пальцем по сгибам пальцев моей ноги, а затем, продемонстрировав мне палец, на котором появилось яркое красное пятнышко крови, приложил его к моим губам. Во рту появился легкий солоноватый привкус. Моя стопа была порезана. Конечно, это результат ходьбы по острым камням. У меня не было времени на особые предосторожности, я слишком торопилась, отбегая от стены.