— А Ты знаешь кого-то, кто мог бы противостоять такому человеку? — осведомился надзиратель.
— Одного, возможно, — предположил Теренс.
— Кто он? — заинтересовался хозяин подземелий.
— Я встречал его, очень давно, еще в бытность мою наемным тарнсмэном, — сказал Теренс. — Это было в Порт-Каре.
— В этом логове воров и пиратов? — удивился Тарск.
— Это было как раз в то время, когда флоты Коса и Тироса на свою беду сошлись в море с эскадрой Порт-Кара, — добавил капитан.
— Насколько я понимаю, Ты принимал некое участие в тех событиях.
— Было дело, — не стал отрицать Теренс.
— То, после которого парни с Коса или Тироса не питают к тебе особой приязни, — усмехнулся хозяин подземелий.
— Это был первый раз, когда тарнов использовали посреди моря, — кивнул тарнсмэн.
— Как его звали? — спросил надзиратель.
— Боск, — ответил Теренс, — Боск из Порт-Кара.
В дальнем конце длинного стола сидели два охранника, также увлеченные каиссой.
— Какие новости там у вас на поверхности? — полюбопытствовал Тарск.
— Дитрих из Тарнбурга захватил Торкадино. На севере Форпост Ара взят в осаду, — перечислил офицер.
— Действия Дитриха останавливают наступление на Ар, — заключил хозяин подземелий. — Это дает Ару время, в котором он так нуждается.
— Ар не заслужил такой удачи, — бросил Теренс.
— А вот осада Форпоста Ара на общем фоне событий выглядит странно, — заметил надзиратель, — Полагаю, что это не будет иметь далеко идущих последствий.
— Возможно Ты прав, — пожал плечами капитан. — Большинство полагает, что так оно и будет.
Помимо меня самой из подземных рабынь в комнате присутствовали только Фина, Кика и Тира. Большая часть невольниц была занята своими обязанностями в коридорах. Двоим дали выходной, разрешив выход на поверхность. Одна, Тасси, по мнению хозяина подземелий, выказала недостаточное уважение к какому-то узнику. Соответственно, вчера вечером, ее оставили с ним на ночь. Я видела, как она схваченная за волосы, кричала и просовывала руки сквозь прутья, пытаясь вымолить прощение. Зато когда я увидела ее этим утром, она выглядела такой послушной и робкой, лежа головой на его бедре. Боюсь, она теперь стала его рабыней. Фина стояла на коленях подле хозяина подземелий и начищала какой-то кожаный предмет. Кика и Тира мыли сулы. Позже их должны были запечь и использовать в нашем вечернем кормлении.
Теренс толкнул фигуру на новую позицию.
— Неожиданный ход, — покачал головой надзиратель. — Совсем не тот, которого я ожидал. Боюсь, что мне придется продумать игру заново.
— Защищай своего Тарнсмэна, — посоветовал офицер.
Склонившись над своей работой, я делала стежки короткими и красивыми, выдерживая равномерные интервалы. Я надеялась, что господин, тот охранник, для которого я старалась, будет доволен. Не хотелось бы попадать под его горячую руку.
— Ай-и, — воскликнул один из охранников, сидевших в дальнем конце стола, в ответ на некий ход его соперника.
Возглас сопровождался звуком поднятой с пола цепи, поскольку женщина, находившаяся рядом с ними, немного приподнялась, заглядывая на доску. Теперь она замерла в полулежачем, полустоячем на коленях положении. Ее ноги были сжаты, основной вес приходился на правые бедро и ягодицу, ладони рук упирались в пол. В основном звук был следствием движения цепи свисавшей с ее шеи. Звенья, потянутые вверх последним кольцом, прикрепленным к ошейнику, прозвякали одно о другое. Им, негромким лязганьем и скрежетом, вторили звенья цепей ручных и ножных кандалов проволоченные по каменному полу комнаты. Это была единственная свободная женщина в этой комнате. Кроме того, каким бы это не показалось парадоксальным, эта была единственная женщина в комнате, на которой не было одежды. Мы, все остальные были одеты в туники. Женщина была прикована цепью к кольцу подле охранников, потому что она, или, возможно, более правильно будет сказать, ее использование в течение ночи, должна была фигурировать в качестве приза в игре охранников. Помимо всего прочего, она должна была, хотя и оставалась свободной, обращаться к подземным рабыням не иначе как «Госпожа», и надеяться на то, что нам это понравится. Для нас она теперь была девкой по имени Айлин. Пребывание в клетке ее многому научило. Вот хозяин подземелий и решил, что ей не повредит, если ей немного испортят ее свободу. В конце концов, что смогут поделать ее сестры, если то, что будет им возвращено, окажется, немногим лучше терзаемой потребностями рабыни? Юридически-то она по-прежнему будет считаться свободной, а это вполне достаточное оправдание для внесения выкупа, причем, что интересно соответствующего уровню выкупа за свободную женщину. Какое это будет иметь значение потом, что она, вернувшись домой, начнет извиваться и корчиться в слезах на своей кровати, пиная подушки от мучающих ее потребностей? Думаю, что теперь она больше боялась того, что выкуп за нее могут заплатить слишком быстро. Признаться, сама я не была уверена в оправданности ее страхов. Я пришла к выводу, что ее сестры могли и не испытывать особого желания платить за нее, особенно теперь, когда они испытали, что такое богатство и власть их дома. Лично я полагала, что в конечном итоге ее судьбой было подняться на сцену аукциона, сойти с которой ей предстояло уже рабыней. Такая судьба была довольно распространенным явлением у тех, кто попал в подобное затруднительное положение. А как только ошейник окажется на шее Леди Айлин, ее сестрам уже нечего будет бояться ее, нисколько. Фактически, они могли бы даже купить ее и держать в своем собственном доме в качестве рабыни.