Наконец, незнакомец столкнул плащ с плеч Айнур за ее спину. Ее покров мягко спланировал на пол, и лег горкой позади нее.
— Повернись, — велел мужчина.
Айнур повиновалась, и через мгновение он уже снял с ее рук рабские наручники, те, что сам же надел в маленькой комнате, перед тем как покинуть дом нашего хозяина. Браслеты он небрежно бросил в свой поясной кошель.
— Иди к куче соломы у стены, — приказал похититель, — и встань там, в свете лампы.
Когда Айнур встала в указанном месте, подсвеченная огоньком лампы, я поняла, что она необыкновенно красивая женщина. Конечно я знала это и раньше, просто теперь, без ее талмита и стрекала, в присутствии мужчин, она показалась особенно привлекательной, и главное, ничем не отличающейся от нас остальных.
— Я могу говорить? — спросила рабыня.
— Нет, — ответил ей один из мужчин.
Да, теперь она, действительно, ничем не отличалась от нас.
— Высокая рабыня, — прокомментировал второй.
— Это было прежде, — усмехнулся первый.
— Она была первой девкой в доме Аппания, — напомнил его товарищ.
— Не думаешь ли, что Ты — по-прежнему первая девка, и что все еще находишься в доме Аппания? — осведомился первый у Айнур.
— Нет, Господин, — поспешно ответила женщина.
— И Ты не думаешь, что на твоей голове все еще надет талмит? — уточнил он.
— Нет, Господин.
— Считаешь ли Ты себя высокой рабыней? — поинтересовался тот же мужчина.
— Да, Господин, — довольно нерешительно ответила Айнур.
— Нет, не угадала, — усмехнулся он.
— Да, Господин, — согласилась рабыня.
— А как у тебя с гордостью? — уточнил похититель.
— Я не знаю, Господин, — неуверенно сказала она.
— Если Ты считаешь, что она у тебя есть, то мы быстро вылечим тебя от этой болезни, — предупредил ее похититель.
— Да, Господин, — испуганно пролепетала Айнур.
— Мы здесь, знаешь ли рабынь не балуем, — усмехнулся он.
— Понимаю, Господин, — заверила его женщина.
— У тебя есть десять инов, — бросил мужчина, — чтобы раздеться и встать на колени.
Руки Айнур взлетели вверх и бешено дернули концы узла, удерживавшего ее рубашку, затем она резко распахнула полы и скинула предмет одежды за спину. Правой рукой она схватила золотой зажим на ее левом бедре и, открыв, отбросила вместе с шелком в сторону. Не успели пройти указанные десять инов, как обнаженная женщина стояла на коленях.
— На спину, — скомандовал один из мужчин, и Айнур моментально завалилась назад, прямо в солому.
А потом началась ее служба.
Спустя некоторое, довольно продолжительное время, я услышал, как один из них спросил:
— Ну что, Ты все еще считаешь себя гордой?
— Нет, Господин, — выкрикнула она. — Нет, Господин!
Если раньше у кого-то могли быть какие-либо сомнения, то теперь они могли быть окончательно отброшены, Айнур ничем не отличалась от любой из нас. Теперь она однозначно была всего лишь обычной рабыней, оказавшейся во власти властных мужчин.
Это произошло, если не ошибаюсь три дня назад, в первые же минуты после того, как мы прибыли на это место. Все это время я могла видеть Айнур сквозь отверстия в рабском ящике. Потом она, ошеломленная, сидела на соломе у стены, подтянув колени и опустив голову, нагая, прикрытая только волосами свешивавшимися спереди. Ее руки были подняты над головой, запястьями скрещены и привязаны к кольцу в стене. Похоже, что мужчины отнеслись к ней по-настоящему жестоко, и не выказали ей никакого милосердия. Порой, я даже жалела ее, несмотря на то, что это именно из-за нее я сама оказалась в их власти. Начнем с того, что эти мужчины, бандиты в масках, принадлежали к тому сорту людей, что не склонны к нежностям с рабынями. Они были мужчинами того вида, которые предпочитают обращаться с женщиной максимально строго, оказавшись в руках которых мы сразу понимаем, что должны ублажать их и повиноваться без всяких глупых шуток. Но еще, как мне кажется, их жестокость была обусловлена тем, что она не исполнила должным образом обязанности старшей рабыни, это был ей урок за то, что она не оправдала оказанного ей доверия, за то, что она вступила в сговор, возжаждала золота, предала своего господина. Мимо таких проступков не пройдет мимо ни один мужчина этого мира. Здесь крайне неодобрительно относятся к подобным рабыням. Она теперь оказалась в их власти, и беспомощна как-либо изменить это. Интересно, что же они сделают с ней?