Я испугалась, но не наказания, а того, что мне показалось, что в глазах мужчины напротив, мелькнуло презрение. Я быстро опустила голову.
— Она — горячая маленькая шлюха, — сказал второй, как мне показалось одобрительно.
Я сердито вскинула голову. Как будто я что-то могла с этим поделать! Он что не заметил, что я была порабощена? И разве это не мужчины разожгли во мне пламя моих потребностей? Разве это не они обнаружили и показали мне мои самые глубокие эротические тайны? Или это не они освободили меня от меня самой? Не они ли, на самом деле, плетью и цепями заставили меня стать тем, чем я стала, самой собой, полной потребностей, голодной и страстной, такой, как была в моих снах? Это ведь они не позволили мне скрывать свое тайное я! Почему же тогда они теперь решили, что могут осуждать меня? После того, как именно они надели на меня ошейник!
— Мы держали ее голодной в плане секса, — сообщил мужчина из-за моей спины, — как Вы и приказали.
Интересно, подумала я, поднимая взгляд, почему он это приказал? Но тут наши глаза встретились, и я быстро склонила голову под его жестоким пристальным взглядом. Теперь я смотрела в пол прямо перед собой, испуганно, послушно, кротко, даже не думая о том, чтобы снова поднять голову. Я была рабыней.
Внезапно, спокойно сидевший мужчина встал. Украдкой, не поднимая глаз выше его пояса, я взглянула в его сторону, но он, похоже, больше не обращал на меня внимания. Мужчина сунул руку за отворот своего плаща и вытащил кожаный мешочек, по виду довольно тяжелый. Было очевидно, что он заполнен монетами. Незнакомец махнул рукой, и кошель, пролетев мимо меня, звякнул в руке первого из наших с Айнур похитителей, стоявшего позади меня. Мужчин даже не счел нужным пересчитать монеты. Очевидно то, что деньги были переданы ему именно этим человеком в маске, было достаточной гарантией сделки. Вероятно они, в отличие от нас с Айнур, имели некую информацию о том, с кем имели дело. Может эти люди и не знали его лично, но было совершенно очевидно, что они были полностью уверены в его надежности и в законности его права на проведение определенного бизнеса, по крайней мере, а пределах действия некого рассматриваемого контакта.
— Нам достались еще два золотых ошейника, — не стал скрывать своей побочной добычи, тот из них, что стоял позади меня.
Вновь прибывший, чуть заметным жестом, показал, что предоставляет им самим распоряжаться столь тривиальными предметами. Теперь можно было не сомневаться, что ошейники пойдут в переплавку. Несомненно, любой из них стоил больше многих рабынь, в том числе меня самой, да, возможно, и больше чем Айнур.
Мы больше не носили золотые ошейники. Мы больше не были девушками из сада удовольствий.
То, что было на наших шеях, отмечало нас как самых низких среди обычных девок.
— А что насчет этой рабыни? — спросил второй похититель, слегка пнув Айнур, которая тут же испуганно повернулась и уставилась на вновь прибывшего.
Но тот, снова неприметным жестом, продемонстрировал, что его никоим образом не интересует побочная добыча похитителей. Айнур, в диком ужасе и отчаянии, похоже, охваченная паникой, бросилась на живот к его ногам и взмолилась:
— Пожалуйста, Господин, сохраните мне жизнь!
Однако мужчина просто отступил от нее, а, когда она подняла заплаканные глаза, над ней уже стояли оба ее похитителя.
— Пощадите, Господа! — зарыдала женщина.
— Ты сыграла свою роль, — развел руками второй из них.
— У женщины может быть много ролей! — всхлипнула она.
— Что будем делать с нею? — поинтересовался второй мужчина у первого.
— Мы в любой момент можем сунуть ее в рабский ящик и оставить у дверей дома Аппания, — задумчиво проговорил первый.
— Пожалуйста, нет, Господа! — взмолилась Айнур. — Мое предательство уже ни для кого не секрет! Меня просто распнут на воротах!
— Вообще-то, тащить ее туда через весь город, да еще приближаться к дверям может быть довольно опасно, — заметил второй.
— Это верно, — признал первый.
Тогда, может быть, будет проще, — предложил его товарищ, — связать ее, заткнуть рот и, засунув в рабский ящик, утопить в одном из отдаленных карнариумов.
— Зачем выбрасывать ящик? — удивился первый. — Он денег стоит. Уж лучше, вывести ее за город ночью, привязать груз к ногам и сбросить в карнариум так. Она там исчезнет бесследно.
— Да, — согласился второй. — Так действительно, намного лучше.
— Нет, нет, Господа! — заплакала Айнур.
— А рабский ящик мы потом продадим, — заметил первый.
— Правильно, — поддержал его второй, — чего деньги терять.