— Как Ты смотришь на то, что мы привяжем ей груз к ногам и сбросим в карнариум? — осведомился второй из них. — Или Ты предпочла бы, чтобы мы бросили ее в заводь к пиявкам? Можем еще привязать ее к столбу и оставить живьем на съедение насекомым?
Признаться, я была обескуражена. И даже не знала, что им ответить.
Внезапно Айнур, задергалась и, повернувшись на животе, головой ко мне, посмотрела на меня. В ее глазах стояли слезы. Она лежала передо мной ничком на камнях, нагая, закованная в наручники рабыня. Возможно, скрытая под тяжелым, темным плащом, со стороны я выглядела этакой королевой, опустившейся рядом с ней на колени.
Вот только обе наши шеи отмечали совершенно одинаковые кольца металла.
— Если хочешь, мы можем бросить ее в горах, — предложил второй мужчина. — Можем оставить ее связанной у входа в пещеру ларла.
— Моя жизнь в твоих руках, — заплакала Айнур. — Пожалуйста, милая, любимая Гэйл, моя дорогая, любимая сестра по цепям, быть добра ко мне, прояви милосердие!
Теперь на лбу у Айнур не было ее талмита, ее символа власти, как не было у нее с собой и стрекала.
— Мне жаль, что я была жестока с тобой! — прорыдала рабыня. — Я сожалею! Мне жаль!
Он больше не была первой девкой. Теперь она была ничем, всего лишь такой же рабыней, как и я сама. Причем довольно соблазнительной. Признаться, сейчас я не видела никакой особой причины, по которой ее назначили старшей над нами. Она была ничем не лучше любой из нас.
— Пожалуйста, любимая Гэйл, — повторила женщина, глотая слезы.
— Она красивая, Господа, — сказал я, неожиданно даже для самой себя. — Вы же не хотите причинять ей боль.
Тот из похитителей, кого я считала первым, пораженно уставился на меня. Вновь прибывший незнакомец, до сего момента не уделявший особого внимание происходившему, теперь повернулся и окинул меня пристальным взглядом.
— Она — твой враг, — напомнил второй похититель. — Просто скажи нам, как убить ее?
— Она — всего лишь рабыня, — прошептала я. — Все чего она хочет, это любить и служить.
— Да, да, — захныкала Айнур, уронив голову и прижавшись к камням мокрой от слез левой щекой.
— Ты что, не понимаешь? — поинтересовался у меня второй. — Мы предоставляем тебе редкую привилегию. Мы даем тебе возможность, выбрать какой смертью умрет твой враг. Скорее всего, тебе больше никогда в жизни не представится такая возможность. Насладись своей местью! Пусть она будет сладкой!
Я растерянно склонила голову. Мне не нужно было то, что они предлагали. Я не хотела ничего этого.
— Умоляй, давай! — бросил второй Айнур, и носок его сандалии воткнулся ей в бок, выбив крик боли.
— Моя жизнь в твоих руках, — простонала рабыня. — Позволь мне остаться в живых! Я умоляю о пощаде!
— Как надо к ней обращаться? — спросил второй похититель у Айнур, и она снова вскрикнула, получив еще один пинок.
— Госпожа! Госпожа! — исправилась она. — Я прошу оставить мне жизнь, Госпожа!
Надо сказать, что меня это удивило и испугало.
Я вдруг стала Госпожой для гордой Айнур!
— Если я должна умереть, пожалуйста, пусть это будет сделано быстро и милостиво, Госпожа, — в отчаянии добавила женщина.
— Говори! — потребовал от меня второй похититель.
— Я — рабыня, Господин, — прошептала я. — Это не мое дело, выбирать и решать, кому и как следует умереть. Скорее мне подобает повиноваться и служить.
Айнур беспомощно лежала передо мной. Все, что было в ней жестокого и твердого прежде, теперь ушло. Передо мной лежала та, кто была не больше, чем рабыней. Жестокость и искусственность были отобраны у нее. Теперь она снова стала такой же совершенно уязвимой, мягкой, нежной и красивой, как любая из нас. Теперь она была не больше, чем беспомощной рабской девкой.
— Итак, что должно быть сделано с нею? — настаивал второй похититель.
Я посмотрела вниз и встретилась с глазами Айнур. Сколько в них было жалобной мольбы. Нет, она больше не была той прежней первой девкой, которую я знала.
— Мы — обе рабыни, Господин, — вздохнула я. — И это — все, что мы есть. Это — наша судьба и природа. Мы просим позволить нам любить и служить. Именно этого мы желаем, доставлять удовольствие и быть любимыми. Пожалуйста, будьте добры к нам. Пожалуйста, окажите нам милосердие. Мы просим об этом.
— Так что насчет ее? — напомнил о своем вопросе все тот же мужчина, указывая на растянувшуюся на полу Айнур, и грубо и жестоко, толкая ее носком своей тяжелой сандалии.
— Если она вам не нужна, — пожала я плечами, — просто не причиняете ей страдания. Если Вы не собираетесь оставить ее себе, не оставляйте, но не убивайте. Продайте ее. Уверена, Вы сможете выручить за нее хорошие деньги на рынке.