— Хочешь что-то сказать на последок? — осведомился он.
— Вы — мой Господин, — прошептала я. — Я люблю Вас.
— Похоже, Ты решила лгать мне до конца, — усмехнулся мужчина.
— Даже если не нравлюсь моему Господину, — добавила я.
Я почувствовала, как его рука еще сильнее потянула мои волосы, оттягивая голову еще немного назад так, что мне показалось, что я слышу, как трещат мои шейные позвонки. В следующее мгновение я услышала легкий стук, это лезвие коснулось нижнего края ошейника. Это было, как будто втугую натянутая тонкая нить прижалась к напряженной коже на моем горле. Я закрыла глаза.
Но внезапно раздался его яростный крик, и исчезло это ужасное ощущение нити на моем горле. Мужчина убрал нож. А затем, выпустив мои волосы, он вскочил на ноги и, в ярости, отбежал в другой конец подвала. Нож выпал из его руки, зазвенев по полу. А мужчина изо всех сил, бешено, замолотил кулаком в стену.
В это время я уже валялась на полу, смотря на него со стороны и едва веря в то, что все еще жива. Я упала сразу, едва исчезла его рука державшая меня за волосы. Своих сил держаться вертикально у меня не было.
— Как глупо, — выкрикнул он в гневе, — любить рабыню!
— Господин? — прохрипела я.
— Да! — закричал мужчина, повернувшись лицом ко мне. — Я люблю тебя, тебя, никчемную шлюху! Ты слышишь меня, бессмысленное животное! Я полюбил тебя, сам того не желая, безумно, безудержно, неконтролируемо, страстно, с первого взгляда, лишь только увидел тебя!
— Господин, — выдохнула я, неспособная поверить своим ушам.
— Да! — крикнул он. — Называй меня «Господин»! Это правильно для тебя, Ты ведь рабыня, и никогда не будешь ничем иным!
— Да, Господин! — не могла не согласиться с ним я.
— Ты — не что иное, как клейменая шлюха, не больше, чем бессмысленное, никчемное рабское мясо, годное только для ошейника! — продолжал бесноваться он.
— Да, Господин! — крикнула я ему.
— Ты не достойна, чтобы быть свободной женщиной!
— Я надеюсь, что так, Господин, — сказала я.
— Что? — взревел мужчина.
— Я смею надеяться, что это так, Господин, — шепотом повторила я.
— Рабыня! — выплюнул он.
— Да, Господин, — признала я. — Это верно. Я именно это и есть.
— Омерзительно! — прорычал мой господин.
— Нет! — выкрикнула я. — Нет!
— Ты смеешь противоречить мне? — опешил он.
— С разрешения господина! — воскликнула я.
— Тебе никогда не быть свободной женщиной! — снова заявил господин.
— А я и не хочу быть свободной женщиной! — заявила я. — Я уже была ей! Я знаю, на что это похоже! Я довольна тем, что я рабыня, и я хочу быть рабыней! Я удовлетворена в неволе так, что вы мужчины, по крайней мере, некоторые из них, никогда не сможете этого понять! О да, вы порабощаете нас ради своих удовольствий и удовлетворения своих потребностей! Вы монстры, Вы животные! Но есть то, чего вы не в силах постичь! Того что мы любим наши узы, нашу неволю, как и то, что мы принадлежим и являемся беспомощными объектами, вашего торжества, вашего триумфа, вашего полного и бескомпромиссного доминирования, и даже вашей плети! Неужели Вы не понимаете, что мы, женщины, хотим сильных мужчин, тех, что могут стать нашими рабовладельцами? Оставьте пустую болтовню и бесполезную риторику тем, кому нужно скрыть за ними свое извращенное психологическое и гормональное несовершенство и слабость. Позвольте нам, тем из нас, кто способен сильно любить и беззаветно служить, повиноваться и быть желанными, мечтать о господах! О тех, кому нам не стыдно будет сказать: «Да, Господин!», «Да, мой Господин!».
Мужчина стоял и смотрел на меня с высоты своего роста, и я вдруг поняла, что все, о чем я говорила, ему, мужчине Гора, совсем не казалось чем-то странным или новым. Он не был незнаком с природой женщин.
— Я — рабыня, — прошептала я одними губами.
— Мне известно, что Ты — законная рабыня, — кивнул он. — Я вижу и твой ошейник, и твое клеймо.
— Это — больше чем вопрос атрибутов и юридических тонкостей, — всхлипнула. — Я — рабыня внутри, в моей любви, в моих потребностях и по моей природе! Это то — кто я есть! Презирайте меня за это, если вам так будет удобнее! Я — родилась рабыней, и здесь, в этом мире, в своем ошейнике, я, наконец, стала ей по закону! И можете ненавидеть меня за это! Можете презирать! Но я — рабыня, и мне нравится ей быть! Я люблю это! Я обожаю это! И не пытайтесь вынудить меня быть тем, чем хотелось бы вам! Лучше примите меня такой, какая я есть, и чем я хочу быть! Той, кто знает, что ее место у ног мужчин! Той, кто жаждет быть у ног мужчин! Их рабыней! Их любящей рабыней!