— Да? — протянул мой господин. — И к каким же это?
— Возможно, владелец ревнует, возможно, его сердит то, что я могла бы быть найдена приятной для других.
— Поберегись, — нахмурился мужчина.
— Возможно, в нем проснулся собственник, — не смогла остановиться я, — возможно, он хочет владеть мною единолично, целиком и полностью, не деля ни с кем.
— Лучше бы тебе помолчать, — сердито предупредил он.
— Да, Господин, — сказала я, замолкая.
Но насколько же хорош он был! Я вдруг заметила, что мои колени широко расставлены перед ним, а я даже не заметила, в какой момент сделала это.
— Вот! — внезапно воскликнул господин, указывая вниз. — Видишь! Вот! Именно это я и имею в виду, Ты, мелкая варварская шлюха!
— Простите меня, Господин! — произнесла я стандартную фразу. — Мне свести колени?
— Свести колени? — прищурившись, переспросил он.
— Да, Господин, — подтвердила я.
— Только попробуй это сделать, рабыня! — ворчливо предупредил он меня. — Ты стоишь перед своим хозяином!
— Да, Господин, — сказала я, чувствую охвативший меня прилив радости.
Я видела, что он будет строг со мной. Я поняла, что он будет действительно владеть мной, беря у меня все, чего бы ему ни захотелось. Как же счастлива я была от того, что буду принадлежать ему! Он был из тех мужчин, которые знали, как надо обращаться с рабынями. Я буду беспомощна в его руках.
— Ты принадлежишь мне, — объявил мне мой господин.
— Да, Господин, — не могла не признать я. — Я ваша, полностью ваша!
— Ты, правда, хочешь быть полностью моей? — уточнил он.
— Да, Господин! — заверила его я.
— Лгунья! — буркнул мужчина.
— Нет, Господин! — воскликнула я.
— Впрочем, желаешь Ты того или нет, — строго сказал он, — это верно!
— Я знаю, Господин! — обрадовалась я.
— Всякий раз, видя тебя, я чувствую, как загораюсь, — вдруг крикнул господин. — И я не могу ничего поделать с этим! У меня больше нет сил, чтобы сопротивляться этому!
— Так возьмите же меня! — всхлипнула я.
— Шлюха, шлюха! — бормотал мужчина, схватив меня руками за плечи и наполовину поднимая меня с колен.
— Да, Господин возьмите меня! — взмолилась я. — Владейте мной!
В своей безудержной страсти, в своем полубезумии, он опрокинул меня на спину и прижал к камням, придавив всем телом.
— Вы — мой Господин! — закричала я в восторге.
— Ты — моя рабыня! — выкрикнул он в ответ.
— Да, мой Господи-и-и-н! — зашлась я в крике.
И он, в беспощадном восторге, подтвердил мне и себе, свое право его собственности на меня. И у меня теперь не осталось ни малейшего сомнения в этом.
Конечно, я, так или иначе, почувствовала, что я была его, и что принадлежала ему, еще тогда, когда впервые увидела его перед собой, в тот самый первый раз, когда стояла перед ним на коленях, испуганно и восхищенно глядя на него, в тот самый первый раз, когда поцеловала его плеть. И теперь я была уверена в том, что почувствовала бы то же самое, даже не будь я в тот момент в цепях, даже не будь я в пределах работоргового дома, где, такие как я становятся объектами явной юридической собственности. Но что казалось самым удивительным во всем этом, и было величайшим вознаграждением для меня, это сегодняшнее понимание, если не озарение, того что это оказалось взаимно. Мне трудно сказать, что именно было вовлечено в эту химию совпадения двух частей одного целого, но как я смотрела на него и видела в нем своего господина, точно так же и он, глядя на меня сверху вниз, видел во мне свою рабыню.
Я снова извивалась. Снова мое тело выгибалось в его руках. Снова, к моей радости и удовольствию, он не оказывал мне милосердия. Я оглашала темный подвал своими стонами и воплями, я кричала о своей любви к нему, снова и снова, выплескивая из себя свое подчинение.
Позже он оттолкнул меня к своим ногам, и я замерла там, как собака в своем ошейнике.
И все равно я была в восторге о того, что он, закончив со мной, позволил мне остаться рядом с ним, мне, всего лишь рабыне.
— Как получилось, что я мог влюбиться в рабыню? — в который раз задал мой господин мучивший его вопрос.
Он лежал на спине, уставившись в потолок. Я не ответила ему, только крепче прижалась щекой к его ноге.
— Я люблю тебя, — признался он.
— Когда Вы утомитесь мной, — вздохнула я, — Вы всегда можете продать меня.
— Я никогда не смогу утомиться тобой, — усмехнулся мужчина, мой мужчина, и я с благодарностью прижалась к его щиколотке уже не щекой, а губами, и тихонько заскулила.