— Я не лгу, — сказала я. — Я лучше воткну кинжал в свое сердце.
— Ты можешь убить меня, — повторил мужчина.
— Никогда, — покачала я головой.
— Бей, — приказал господин и закрыл глаза.
Острие ножа висело прямо напротив его сердца. Мне достаточно было просто немного наклониться вперед и надавить всем своим весом, и сталь вошла бы в его тело по самую рукоять, скорее всего пронзив его сердце насквозь.
— Нет, — отказалась я, а когда мужчина открыл глаза, повторила: — Нет. Простите меня, Господин.
— Команда должна быть повторена? — строго спросил он.
— Повторите это хоть тысячу раз, — прошептала я. — Я не буду этого делать.
— Ты отказываешься мне повиноваться? — удивился господин.
— Простите меня, Господин, — вздохнула я. — Да, Господин.
— Почему? — поинтересовался он.
— Я люблю Вас, — ответила я.
— И Ты готова умереть, за свое непослушание? — уточнил мужчина.
— Да, Господин, — кивнула я, задрожав под его пристальным взглядом.
Мне вдруг пришло в голову, что если бы он убил меня в наказание за непослушание, то, тем самым, выполнил бы свое задание. Какая разница его начальникам, как именно и за что я была убита?
— Бей, — потребовал мужчина.
— Нет, — мотнула я головой. — Простите меня, Господин.
— У тебя нет никакого другого выбора, — объяснил он.
— Есть, Господин, — заявила я.
— Какой? — удивился мужчина.
— Вот этот! — крикнула и, подняв зажатый в обеих руках нож, повернула его к себе острием и закрыла глаза.
Как бы близко от моей груди не было лезвие ножа, но оно не успело даже оцарапать мою кожу. Его сильные руки оказались так же быстры как молния. Я вдруг почувствовала, что мои запястья беспомощно зажаты в его руках. Вскрикнув от боли в вывернутых суставах, а разжала кулаки. Нож зазвенел по каменному полу.
— Маленькая дура! — рявкнул мужчина, а затем, вскочив, дернул меня за запястья поставив на ноги и заглянул в глаза.
Меня поразило отчаяние, которое я успела прочитать в его взгляде. Потом, ослабив хватку, он медленно опустил меня вниз, пока я снова не оказалась на коленях перед ним.
— Послушай меня! — прорычал он.
— Да, Господин.
— Ты не можешь покончить с собой, — заявил мужчина, все еще удерживая мои запястья в своих руках. — Я запрещаю тебе это. Слышишь?
— Да, Господин, — испуганно пролепетала я.
Сердито отбросив мои запястья, так, что я завалилась на бок, он подобрал нож и вложил его в ножны. Затем, раздраженно отшвырнув ремень с ножнами далеко в сторону, мой господин поднял свой плащ и, набросив его на меня, потребовал:
— Голову не поднимай.
Я быстро встала на колени, и низко опустила голову.
— Почему Ты не убила меня? — спросил он.
— Потому, что я люблю вас, — ответила я.
— Даже притом, что Ты знала, что твой отказ повиноваться может стоить тебе твоей собственной жизни?
— Да, — кивнула я.
— Интересно, — сказал мужчина.
— Я лучше умру, чем раню вас.
— Почему? — поинтересовался он.
— Я — рабыня моего господина, — объяснила я.
Тогда он присел подле меня и, взяв пальцами за подбородок, поднял мою голову и заглянул в глубину моих глаз. Но уже вскоре я отвела взгляд. Для рабыни бывает очень трудно, почти невозможно, выдержать изучающий взгляд своего господина.
— Что же Ты за рабыня такая? — спросил меня он.
— Господин, пожалуйста! — взмолилась я.
— Говори, — приказал мужчина, сжав пальцы на моем подбородке.
— Я признаю себя любящей рабыней моего Господина, — прошептала я.
— Моей любящей рабыней? — повторил он.
— Да, мой Господин, — заверила его я. — Я знаю, что Вы не можете испытывать ко мне нежных чувств. Я знаю, что Вы можете презирать меня, и даже ненавидеть. Но для меня это не имеет значения. Это не важно. Какой бы ничего не стоящей ни была моя любовь, любовь никчемной рабыни, знайте, что она принадлежит вам, она полностью и всецело ваша. Я — ваша любящая рабыня.
Господин поднял плащ и накинул его на мои плечи, а я подняла на него свои полные слез глаза.
— Я не достоин, быть любимым, — вздохнул он. — Я предал свою честь. Я не выполнил порученного мне задания.
— А так ли это правильно, что весь мир попадет в руки Луриуса из Джада? — спросила я. — Разве он не безумен? Разве он не тиран?
— Он — мой Убар, — объяснил мужчина.
— У чести, — вдруг вспомнила я, — много голосов и много песен.
Мужчин пораженно уставился на меня.
— Это — высказывание воинов, — проговорил он. — Это записано в их кодексах. Давно мне не приходилось слышать этого. Кажется, я уже успел позабыть, что там написано. Откуда Ты, рабыня, можешь знать это?