Ко мне никто не пришел.
Rammstein замолк только к вечеру.
Я кое-как делала свои дела по дому, предчувствуя, что это не конец.
В час ночи из-за стены послышался голос. Говорила соседка, звуча обиженно и немного растерянно:
— Я — твоя мать. А ты говоришь, что ненавидишь меня. Как ты можешь ненавидеть меня? За что?
«Вот уж действительно, — мысленно ответила я, — За что, интересно».
На этом разговор закончился. Беседа была односторонней.
Утром я проснулась с тупой болью в голове. Механически совершала покупки, собирала вещи в командировку. Прислушивалась. Тишина. Я уж понадеялась, что оно на том завершится.
В одиннадцать часов, когда чемоданы были почти собраны, я валилась с ног от усталости и собиралась спать, об стену над моей кроватью начали бить чем-то тяжелым.
Я подождала немного. Нет, это не полки вбивали. И это был не стук кровати о поверхность, звук шел выше. Мерный, долгий, ко мне в стену. Намеренный. Одиннадцать ночи.
Я поискала глазами, чем бы ударить в ответ, чтобы не отбить себе руку. Схватила пластиковую емкость для утюга и гулко стукнула донышком. Звук получился, что надо, только на бежевых обоях осталась темная полоса. Я принесла влажные салфетки с кухни, попыталась оттереть — бесполезно. А мне об стену все долбили. Бум. Бум. Бум.
— Вы издеваетесь что ли? — проорала в окно я, — Ночь уже!
Вся взвинченная, я схватила электрошокер и выскочила в коридор. Весь предыдущий день я представляла наше столкновение, и с выбором оружия ни секунды не колебалась. Нажала звонок.
— Почему вы долбите в стену? Одиннадцать часов!
Соседка была вся невинность. На дверь облокотилась. Она как будто слегка покачивалась.
— А мы муху убиваем, — слова выливались врастяжку-вразвалочку, наивно хлопающие глаза. Она даже не пыталась прикрыть наигранность, — Ну, знаете, такая муха, села на стену…
— Надеюсь, ваша муха уже улетела, — во мне бурлил гнев, она этим пользовалась. Вернулась в квартиру, хлопнула дверью. Может, она тем и удовлетворится? Пустила кровь, сыграла в невинность, и успокоилась?
Но в стену начали бить снова.
Бум.
Бум.
Бум.
Бум.
С меня хватит.
Несколько шагов — и я снова у ее двери.
— А вашей мухе электрошокер не нужен? — выплюнула я, вытаскивая из кармана оружие, — А то у меня как раз есть один.
Соседка деланно обрадовалась.
— Да, как раз пригодится. Давайте, — и она потянула к нему руки.
Я отключила предохранитель…
— Что здесь происходит? — раздался голос из-за моей спины. Оборачиваюсь: в дверь пытается зайти грузная женщина лет пятидесяти-шестидесяти с йоркширским терьером.
— Проходи давай, — махнула ей соседка, — Быстро.
Не задавая больше вопросов, женщина попыталась втиснуться в проем между нами двумя, да еще со своими телесами, и с собачкой. Меня осенило.
— Я хочу поговорить с вами, — крикнула я ей в спину.
Дама начала разворачиваться.
— Со мной?
— Не слушай ее, — буркнула соседка, — Проходи уже.
— С вами, — продолжала настаивать я, — Ваша дочь жестоко обращается с вашей внучкой.
— Проходи! — взревела соседка.
— Она орет на нее, с матом, и бьет. Я вчера вызывала полицию.
Бабушка застыла в полуразвороте, не зная, двигаться ей вперед или назад.
— Ой, а что это у нас ручки трясутся? И голосок дрожит? — скривилась соседка.
— Вы — пьяная? — в свою очередь спросила я. Начала понимать: что-то она приняла.
— Я не пьяная! — завопила мамаша. Бабушка стояла как истукан.
— Я хочу поговорить с вами! — сделала еще попытку я.
Тут соседка отделилась от двери и двинулась на меня. Далеко идти не пришлось: пара шагов, и вот она уже ко мне впритык, прямо лицом к лицу, вплотную, и продолжает наступать.
— Что, своих не завела? — странно крутя головой, прошипела она мне в глаза, — Не сумела?
— Вы меня еще поцелуйте, — буркнула я, потому что ближе стоять уже было некуда. Выпад по части детей прошелся мимо: не то, чтобы я когда-либо к ним стремилась.
Но я не отходила, и соседке приходится сделать шаг назад. Мы примериваемся друг к другу.
— Саму не заткнуть, стонет по полдня! — внезапно ринулась она в новую атаку, — Моя дочь уроки не может из-за тебя делать, с твоими криками!
— Да неужели! — удивилась я, — Ну-ка, ну-ка, когда такое было?
По полдня? Стоны? Вот сказочница. Опуская то, что это — откровенная выдумка, мне даже стало интересно, какую дату она назовет. Какой месяц. Вернее даже, какой год. Потому что я-то прекрасно знаю, когда у меня были последние хоть какие-то отношения.