– Спасибо за то, что приехали так быстро. Уже после звонка я поняла, что это мне надо было приехать к вам.
– Никаких проблем.
– Надеюсь, вы простите меня за то, что я не знакома с вашими порядками. Мой опыт общения с людьми вашей профессии крайне ограничен и небогат. Я заказала шоколад… – Она пригласила их в гостиную, где на столике стоял белый кувшинчик и две маленькие чашечки. – Вы составите мне компанию? На улице сегодня так холодно и промозгло… Я сейчас достану еще одну чашку для вашей помощницы.
– Не беспокойтесь, – услышала Ева из-за спины голос Пибоди, который сопровождался тихим вздохом, – Не обращайте на меня внимания.
– Ну что ж, присядем?
Анна села на диван, аккуратно подобрав свою бронзового цвета юбку, и начала разливать шоколад. В комнате играла медленная красивая музыка – что-то мелодичное выводила партия фортепьяно. Рядом с лампой стояла большая ваза с роскошными розами. Их аромат, смешиваясь с нежными духами хозяйки, наполнял комнату.
«Какая милая сценка из городской жизни», – подумала Ева.
– Я приехала в Нью-Йорк только вчера вечером, – начала Анна. – И обнаружила, что уже успела позабыть, как мне нравился этот город. Его тепло, даже в такую нескончаемую зиму. Вы, американцы, умудряетесь заполнить собой все пространство, но вам и этого мало.
– Откуда вы приехали?
– Из Монреаля. – Она отпила глоток шоколада, держа чашку с истинно женским изяществом, которым Ева так восхищалась в Мире. – Лейтенант, я боюсь, что Кеннет не был до конца откровенен с вами во время вашей беседы. Надеюсь, вы не осудите его за это. Он беспокоился обо мне.
– Миссис Карвелл, мне нужно ваше разрешение, чтобы включить магнитофон для записи нашего разговора.
– Ну конечно же, – кивнула она после легкого замешательства. – Пожалуйста. Я понимаю, что все должно быть оформлено официально.
– Включай запись, Пибоди.
Пока Ева зачитывала стандартный текст о правах и ответственности, глаза Анны сначала расширились от удивления, затем вновь потеплели. Похоже, ее это забавляло,
– Итак, я – подозреваемая?
– Это обычная процедура. Вы поняли права и обязанности, которые я вам зачитала?
– Да, все очень понятно.
– Миссис Карвелл, зачем вы приехали в Нью-Йорк из Монреаля вчера вечером?
– Кеннет… Кеннет Стайлс позвонил мне. Ему было необходимо увидеть меня. Он был в отчаянии и растерянности. Он полагал, что вы подозреваете его в убийстве Ричарда Драко. Но поверьте мне, лейтенант Даллас, это просто невозможно.
– Почему?
– Кеннет – добрый и порядочный человек.
– Этот добрый и порядочный человек так сильно избил двадцать четыре года назад Ричарда Драко, что тот слег в больницу, – заметила Ева.
Анна вздрогнула, и ее чашка стукнула о блюдце.
– Импульсивность молодости. Неужели человека можно преследовать за единственную глупость, которую он совершил столько лет назад? Глупость, продиктованную любовью и заботой о другом человеке?
– Все, что мы когда-либо совершаем, преследует нас всю жизнь, миссис Карвелл.
– Я так не считаю. Мне известно по собственному опыту, что при определенной воле свою жизнь можно изменить. – На мгновение ее рука сжалась в кулачок, как будто иллюстрируя эту волю. – Лейтенант Даллас, когда я вчера вечером увидела Кеннета, он был напуган и подавлен. Я могу вам поклясться, что он никогда бы мне не позвонил, если бы совершил то, в чем вы его подозреваете.
– Во сколько вы с ним встретились?
– Около восьми часов вечера. Мы встретились в маленьком клубе. Кажется, он назывался «Бездомная кошка».
– Я знаю его.
– Мы разговаривали, потягивая вино… И он рассказал мне тогда, что назвал вам мое имя и вы будете искать меня из-за моих давних кратковременных отношений с Ричардом. – Ее улыбка светилась таким же прекрасным светом, как и розы позади нее. – Он хотел меня предостеречь, чтобы я могла скрыться, избавив себя от неудобств подобной встречи. Я постаралась, как могла, успокоить его, и сказала, что сама поговорю с вами.
– Он больше не звонил вам?
– Нет. Я собиралась сама позвонить ему после нашего с вами разговора. Надеялась убедить Кеннета, что вы больше не подозреваете его в этом страшном преступлении.
– Прошлой ночью Кеннет Стайлс намеревался покинуть город. – При этих словах Ева внимательно посмотрела на Анну. – Когда его попытались задержать, он бросился бежать, в результате чего получил ранения.
– Нет! – Анна непроизвольно схватила Еву за руку. – Он ранен? Как тяжело? Куда вы его поместили?
– Он в больнице. Его состояние стабильно, и лечащий врач надеется на полное выздоровление. Как вы думаете, миссис Карвелл, почему невиновный человек попытался сбежать?
Анна отпустила Евину руку, встала и подошла к зашторенному окну. Некоторое время она молчала, вглядываясь куда-то вдаль, а когда вновь смогла говорить, ее голос уже не был таким спокойным и ровным.
– Ах, Кеннет… Возможно, вы правы, лейтенант: все наши поступки остаются с нами на всю жизнь и продолжают влиять на нее. Он сделал это ради меня, понимаете? – Она повернулась спиной к окну, серое зимнее небо обрамляло ее силуэт. В глазах у нее стояли слезы. – Мне позволят увидеть его?
– Возможно. Скажите, Кеннет Стайлс знал, что вы забеременели, а потом родили ребенка от Ричарда Драко?
Голова Анны откинулась назад, как будто Ева ударила ее кулаком в лицо. Она нервно рассмеялась, но затем взяла себя в руки и снова села на диван.
– Я вижу, что вам очень многое известно. Да, Кеннет знал. Он помог мне в очень тяжелой ситуации.
– Он знал, что Карли Лэндсдоун является этим ребенком?
– Он не мог знать имени, которое дали ей новые родители. Все файлы по этому делу были засекречены. Я не рассказывала никому, кроме юриста, который оформлял документы, куда и кто увез ребенка. Это находилось только в засекреченных файлах, лейтенант! Какое отношение этот ребенок – ах, нет, уже взрослая женщина – может иметь к этому делу?
– Вы не поддерживали отношений с Карли Лэндсдоун?
– Это не было нужно ни мне, ни ей. Понятно – вы считаете, что я бессердечная лгунья…
Анна машинально взяла свою чашку шоколада, но пить не стала. Единственным признаком ее волнения была эта чашка, подрагивающая в руке.
– Я сама так не считаю, – сказала она через минуту. – Когда я обнаружила, что беременна, я была очень молода и сильно влюблена. Я все отдала Ричарду Драко. Он был моим первым мужчиной. Ему нравилось быть первым мужчиной… А я тогда практически ничего не знала о противозачаточных средствах.
Слегка пожав плечами, Анна наконец посмотрела на Еву.
– Когда я узнала, что ношу ребенка Ричарда, я вся трепетала от романтических надежд на счастливый брак с ним. Но очень скоро он превратил этот трепет в отчаяние. Когда я ему все рассказала, он не разозлился на меня, не пришел в ярость – хотя, конечно, не было тех нежных слов и обещаний, которые я так радостно себе навоображала. Вместо всего этого он просто посмотрел на меня без всякого интереса, как на надоевшую игрушку. – Глаза Анны потемнели. – О, я никогда не забуду, как он смотрел да меня! Он сказал мне, что это моя проблема, и если я жду от него, что он поможет мне в прерывании беременности, то я глубоко ошибаюсь. Я заплакала, конечно, и стала умолять его. Он обозвал меня нескольким грубыми словами, заявил, что я ему надоела, и оставил всю в слезах.
Она сделал глоток шоколада с абсолютно спокойным, даже бесстрастным, выражением лица.
– Вы поймете, надеюсь, почему я не оплакиваю его смерть. Он был самым отвратительным, самым страшным человеком, которого я когда-либо встречала. К несчастью, в тот момент своей жизни я не видела этого так хорошо, как сейчас. Я, конечно, сознавала, что он порочный человек, но с прекрасным слепым оптимизмом молодости верила, что смогу его переделать, – до того момента, когда он отвернулся от меня.
– Потом вы перестали верить в это.