- Она что-то задумала! Я же тебе говорила, что у нее туз в рукаве!
Рорк провел кончиками пальцев по шее жены.
- Говорила, говорила...
- Она лжет, - пробормотала Ева. - Не все время, конечно. Перемежает ложь с правдой. При чем тут кухонный нож? Ну, порезался он им - это не так важно. Отвлекающий момент. Это не орудие убийства, которое, кстати, даже не присутствует среди улик. Но если он просто порезался этим кухонным ножом, когда резал хлеб, - и все с этим согласятся, - на кой черт он тут нужен?!
- Воул говорит, что порезался случайно, - заметил Рорк. - Но он мог сделать это намеренно, чтобы оправдать присутствие крови на рукавах.
- Не имеет значения. Это все дымовая завеса. - Ева нахмурила брови. А он хорош! Смотри, как держится. Делает вид, будто потрясен, подавлен ее показаниями.
- А разве нет?
- Тут что-то не так. Чего-то не хватает... Но я выясню, чего именно.
Еве нравилось тренировать свой ум при каждом удобном случае, рассматривая вещи под разными углами, анализируя и пытаясь найти ключики к самым мудреным замочкам. До того, как они с Рорком поженились, Ева ни разу не была в театре, очень редко смотрела видео и еще реже позволяла своей недруге Мэвис затащить ее в кино. И сейчас живая игра актеров захватила ее. Сидя в темноте зала и наблюдая за развитием событий на сцене, она начинала чувствовать себя участницей происходящего. Причем без всякой ответственности. Глупая богатая вдова, которая позволила проходимцу размозжить ей голову, не ждала помощи от лейтенанта Евы Даллас, поэтому теперешнее "расследование" превращалось в легкую и захватывающую игру.
Если все сложится так, как хочется Рорку, - а иначе просто не бывает, - эта богатая вдова будет умирать шесть раз в неделю по вечерам и два - во время утренних спектаклей. Причем продолжаться это будет несколько месяцев - на потеху "детективам", сидящим в креслах согласно купленным билетам.
- Не стоит он того, - пробормотала Ева. Пьеса настолько захватила ее, что она искренне негодовала на персонажей, которые были ей не по душе. Кристина жертвует собой, разыгрывает перед присяжными спектакль, чтобы они увидели в ней хищницу, бессердечную суку, И все для того, чтобы выгородить его. Потому что она его любит. А он просто дешевка!
- Но ты же сама сказала, что она предала его, - откликнулся Рорк.
- Это только кажется, - отмахнулась Ева. - На самом деле, прикинувшись злодейкой, она перевела все стрелки на себя. На кого смотрят сейчас присяжные? На нее. Она оказалась в центре внимания, а о нем все уже забыли. Здорово у нее голова работает! Только вот ради кого? Ради этого ничтожества? Неужели она сама еще этого не поняла?
- Подождем - увидим.
- Ну скажи, я права?
Рорк наклонился и поцеловал жену в щеку.
- Нет.
- Нет? Я не права?!
- Нет - я не скажу тебе. А ты помолчи, иначе пропустишь что-нибудь важное.
Ева бросила на мужа сердитый взгляд, но все же послушалась и продолжала смотреть спектакль молча. Когда присяжные признали подсудимого невиновным, она возмущенно закатила глаза. Ну и олухи! Значит, присяжные дураки не только в реальной жизни, но и в пьесах. Если бы вместо этих двенадцати простофиль в жюри присяжных посадить двенадцать полицейских, они прищучили бы этого мерзавца в два счета!
Только Ева хотела высказать все это Рорку, как вдруг заметила, что Кристина Воул пробирается через толпу "зрителей", жаждавших ее крови, обратно - в почти уже опустевший зал суда. Ева удовлетворенно кивнула, когда Кристина призналась барристеру в том, что солгала суду.
- Она знала, что он виновен! Я так и думала. Знала и лгала, чтобы выгородить его. Дурочка! А он теперь почистит перышки и снова начнет доить ее, вот увидишь.
Услышав смех Рорка, Ева с негодованием повернулась к нему.
- Что тут смешного?
- Просто я подумал, что вы с Агатой Кристи составили бы прекрасный тандем.
- Тихо! Вот он идет! Гляди, как злорадствует...
Леонард Воул пересек ту часть сцены, где декорации изображали зал суда, держа под руку худенькую брюнетку. Он откровенно торжествовал по поводу своего освобождения. "Уже нашел себе новую бабу, - подумала Ева. Что ж, ничего удивительного". Кристина кинулась к Леонарду, по-видимому, намереваясь его обнять, и Ева испытала по отношению к ней одновременно раздражение и жалость.
Леонард вел себя высокомерно и нагло, Кристина была в отчаянии, сэр Уилфред - в гневе. Пока все шло именно так, как и ожидала Ева. Но внезапно она вскочила с кресла и вскрикнула:
- Черт побери!
- Садись, девочка.
Рорк усадил жену обратно в кресло. А тем временем на сцене Кристина Воул схватила со стола улик кухонный нож и пронзила им черное сердце своего супруга.
- Вот этого я не ожидала! - снова воскликнула Ева. - Она казнила его!
"Да, - подумал Рорк, - моя Ева на самом деле понравилась бы Агате Кристи".
Между тем сэр Уилфред, как ошпаренный, подскочил к поверженному телу, остальные актеры последовали его примеру. Кристину Воул оттащили от "убитого".
- Постой-ка, там что-то не так, - проговорила Ева. Она снова вскочила на ноги, но теперь ее сердце билось уже совсем в ином ритме, чем минуту назад. - Что-то не так... Как спуститься туда, вниз?
- Ева, это же спектакль!
- Нет. По-моему, кто-то решил играть всерьез.
Она откинула стул со своего пути и выскочила из ложи. Рорк успел заметить, как кто-то из актеров, стоявших возле Воула на коленях, поднялся на ноги и теперь рассматривал кровь на своих руках. Не медля больше ни секунды, он догнал Еву и схватил ее за руку.
- Сюда! Там - лифт. Если мы спустимся на нем, то окажемся прямо за кулисами.
Он набрал комбинацию на кодовом замке, и в этот момент откуда-то снизу донесся пронзительный женский крик.
- Это тоже было в пьесе? - спросила Ева, когда они с Рорком вошли в лифт.
- Нет.
- Понятно. - Ева достала из сумочки сотовый телефон и набрала номер. Говорит лейтенант Ева Даллас. Пришлите "Скорую помощь" в театр "Новый Глобус" на пересечении Бродвея и Тридцать восьмой улицы. Состояние потерпевшего и серьезность ранения пока неизвестны.