- Ты, как всегда, лестно отзываешься о человеческой природе. А как Пибоди?
- Что ты имеешь в виду?
- Вы хороший учитель, лейтенант, но довольно жестокий. Она уже оклемалась после взбучки, которую ты ей задала?
- Она хочет стать детективом и расследовать убийства, а тут первое правило такое: отправляясь на место преступления, ты не должен брать с собой ничего - ни предубеждений, ни готовых выводов. И еще: не верь глазам своим. Нельзя воспринимать все так, как оно выглядит на первый взгляд. Ты думаешь, Фини не бил меня по башке, когда был моим наставником?
- И наверняка разбил себе все кулаки.
- Если ты намекаешь, что у меня твердокаменная голова, я на тебя не обижаюсь. А что касается Пибоди, то она в следующий раз будет лучше думать. И вообще, она слишком обидчивая. Ненавидит, когда ее критикуют.
Рорк протянул руку и тыльной стороной ладони погладил жену по щеке.
- Я с тобой согласен. А почему ты думаешь, что это не самоубийство?
- Я этого не говорила. Сначала нужно провести ряд исследований. Посмотрим, что скажут судмедэксперты.
- Меня интересует мнение не медиков, а твое.
Ева стиснула зубы и сунула руки в карманы, а потом заговорила - зло и напористо:
- Ты хочешь знать, что я думаю? Так вот, я думаю, что там, под сценой, поставили еще один спектакль, предназначенный только для одного зрителя для меня. Кто-то всерьез считает меня дурочкой!
Рорк улыбнулся:
- Нет, этот "кто-то" считает тебя умной. Очень умной, поэтому предусмотрел каждую мелочь, вплоть до домашнего пива, собственноручно приготовленного Квимом.
- Я осмотрела ящик Квима. Там до сих пор пахнет этим пойлом. Он, очевидно, что-то знал, и за это его убили. Бригадир рабочих сцены, говоришь? Значит, ему должно быть известно, где во время спектакля находится все и вся: люди, реквизит...
- Так и должно быть.
- Что же он пронюхал? - задумчиво проговорила Ева. - Что он увидел, что узнал? Записка написана на листке, вырванном из его блокнота. Не исключено, что и почерк его. Если медэксперты не найдут ничего необычного, придется закрыть это дело, признав смерть следствием самоубийства.
Рорк встал со "скамьи подсудимых".
- Ты сегодня будешь работать допоздна?
- Да, похоже на то.
- Поешь как следует, а то во время работы ты вечно сидишь на одних шоколадных батончиках.
Ева похлопала себя по карманам, и лицо ее вытянулось.
- Кто-то опять спер мои батончики!
- Вот ведь сволочи! - Рорк наклонился и поцеловал жену. - Увидимся дома.
* * *
Убеждение Евы в том, что люди искусства ведут богатую и беззаботную жизнь, пошатнулось после посещения жилища Майкла Проктора. А когда она попала в квартиру Лайнуса Квима, от него не осталось и следа.
- Господи, какая дыра! - прошептала она, оглядывая крохотную комнату на первом этаже. Два мутных стрельчатых окошка были забраны решетками, покрыты толстым слоем грязи и почти не пропускали свет. Зато уличный шум и дребезжание от проезжавших то и дело поездов метро проникали в жалкую комнатенку беспрепятственно. Абсолютно инородным телом здесь выглядел засиженный мухами компьютерный блок.
Ева щелкнула выключателем, и под потолком загорелась тусклая желтая лампочка. Она автоматически сунула руки в карманы. Здесь было даже холоднее, чем на улице. Комната пропахла застарелым потом, грязью и, судя по всему, последней трапезой Квима, состоявшей из жареного фарша и фасоли. Остатки ее можно было лицезреть на грязной неубранной тарелке, стоявшей на колченогом столе.
- Ну-ка, посмотри, сколько этот бедолага зарабатывал, - велела помощнице Ева.
Пибоди достала блокнот и принялась листать страницы.
- Его ставка за один спектакль составляла восемьсот пятьдесят долларов, - сообщила она, - плюс плата за сверхурочные. Двадцать пять процентов он отдавал - профсоюзные взносы, медицинская страховка и так далее. Но все равно у мужика выходило примерно триста тысяч баксов в год.
- И при этом жил в такой пакости! Куда же он девал деньги? Варианта только два: либо тратил все до цента, либо копил.
Ступая по голому полу, Ева подошла к компьютеру.
- Эта хреновина еще древнее, чем та, от которой я только что избавилась.
Она нажала кнопку включения. Компьютер кашлянул, завизжал, и монитор засветился голубым светом. Осторожно, чтобы не запачкаться, Ева уселась на шаткий стул и попыталась найти файлы с финансовой информацией Лайнуса Квима. Компьютер потребовал пароль доступа.
- Я тебе покажу пароль!
Ева обозлилась и трахнула по крышке системного блока кулаком, однако это не помогло.
- Займись этой сволочью, Пибоди, - велела она, а сама подошла к ветхому комоду и принялась выдвигать ящики и перебирать их содержимое. Смотри-ка, программки спектаклей с участием Айрин Мансфилд.
Пибоди за ее спиной пыталась урезонить непокорный компьютер.
- Ага, наш дружок, оказывается, был азартным игроком. Возможно, именно этим объясняется убожество его норы. Он записывал все свои ставки, выигрыши и проигрыши. Проигрышей - большинство.
Ева выдвинула следующий ящик.
- Так-так, ты только погляди! Брошюры о тропических островах. Эй, Пибоди, плюнь на пароль, посмотри, не интересовался ли он информацией о Таити.
Она перешла к стенному шкафу и стала перебирать одежду, тщательно прощупывая карманы. Осмотрев шкаф на предмет возможных тайников, Ева на всякий случай проверила и две пары стоявших там стоптанных ботинок. Она обратила внимание на то, что покойный не хранил ни фотографий, ни сувениров - только записные книжки. Одежды у него было мало: помимо ботинок, несколько рубашек с потертыми воротниками и старый мятый костюм. В холодильнике обнаружилось несколько пачек замороженного фарша, пара бутылок домашнего пива и большой, не открытый еще пакет соевых чипсов. Ева взяла его в руки и нахмурилась.
- Почему человек, который явно помешан на экономии, покупает огромный пакет чипсов, а потом вешается, даже не открыв его? - задумчиво проговорила она.
- Может, он находился в депрессии? Многие люди не могут есть в таком состоянии. А вот я - наоборот. Когда мне плохо, я начинаю жрать все подряд.
- Похоже, последний раз он ел сегодня утром. - Ева сунула руку в мусорное ведро и вытащила смятый пакет. - Соевые чипсы, - сказала она, подмигнув Пибоди. - Скорее всего, он прикончил их вчера вечером, а другой пакет приберег на сегодняшний. В холодильнике охлаждается одна полупустая бутылка пива и две полные.