Стайлс затравленно посмотрел на Еву и облизнул враз пересохшие губы.
- Я не имею абсолютно никакого отношения к смерти Ричарда! Все, что я знал об этом происшествии, я уже рассказал полицейским...
Ева со вздохом разочарования поднялась и положила руку на плечо Фини, как бы стараясь успокоить его.
- Дайте мне материалы дела, сержант Пибоди.
- Есть, сэр. - С каменным лицом Делия протянула ей папку.
Ева снова села за стол напротив Стайлса и стала листать дело, давая ему возможность прочитать столько текста, сколько удастся, учитывая, что он видел его вверх ногами. При этом допрашиваемый сидел бледный как полотно.
- У меня есть документы, относящиеся к уголовному и гражданскому делам, в которых вы фигурировали как обвиняемый.
- Но это было много лет назад! Много лет... И дела были помещены в засекреченный архив. Меня заверили в том, что их засекретили...
- Речь идет об убийстве, приятель. - Рот Фини скривила презрительная ухмылка опытного палача. - Вся секретность аннулирована.
- Давайте дадим человеку шанс самому все рассказать, Фини. Мистер Стайлс, мы получили разрешение снять гриф секретности ввиду проведения расследования по делу об убийстве.
- Ты совершенно не обязана оправдываться перед этим типом!
- Давайте все успокоимся и постараемся вести допрос благожелательно, как бы смущенно пробормотала Ева. - Вы обвинялись в нанесении серьезных физических увечий Ричарду Драко, а также в причинении ему морального и материального ущерба.
- Это было двадцать четыре года назад! Побойтесь бога!
- Я знаю. Я понимаю это, но... вы заявили мне во время предыдущего допроса - его запись сохранилась, - что между вами и пострадавшим никогда не было никаких недоразумений. А между тем... - Ева замолчала, и в комнате повисла гнетущая тишина. - Однажды вы уже подвергались аресту и судебному преследованию за нанесение ему серьезных увечий, вплоть до госпитализации. Обвинение было предъявлено вам по семи пунктам гражданского кодекса.
Пластиковый стаканчик дрожал в руках Стайлса, на стол падали крупные, как слезы, капли воды.
- Но все же было улажено, в конце концов...
- Послушайте меня, Кеннет. - Ева решила назвать его по имени, чтобы установить более доверительный контакт. - Все факты, которые нам удалось собрать о Драко, приводят к заключению, что он был порядочным негодяем. Я полагаю, что вы были вынуждены избить его. Он вас чем-то серьезно спровоцировал. У вас наверняка была веская причина: вы не производите впечатления грубого и агрессивного человека.
- Я таковым и не являюсь. - Его лицо опять приняло выражение лощеного джентльмена, он постарался с достоинством посмотреть на Еву. - Нет, я не такой человек.
Фини опять взорвался:
- Думаешь, мы купились на это? Ты хочешь сказать, что Драко так распсиховался, что сам подменил нож?
- Я не убивал Ричарда! - Голос Стайлса окреп, и он с ненавистью посмотрел на Фини. - Я не имею ничего общего с этим делом. В то время, когда произошел тот старый инцидент, видит бог, я был несмышленым пылким юношей...
- Это мне понятно, мистер Стайлс. Вы были молоды, и вас спровоцировали. - Симпатия и сочувствие так и сочились елеем в голосе Евы. Она встала, налила ему еще один стакан воды и аккуратно поставила на стол. - Расскажите мне, как это произошло. Почему это случилось? Все, чего я добиваюсь, это прояснить до конца всю ситуацию, чтобы вы могли спокойно отправиться домой.
Стайлс закрыл глаза и глубоко вздохнул.
- Мы оба начинали свой творческий путь в маленьком провинциальном театре. Играли, конечно, мелкие эпизодические роли - но ведь с этого все начинают. Мы оба рвались в Нью-Йорк, что нам в конце концов и удалось. Бродвей тогда притягивал к себе всех артистов, переживая очередной театральный бум.
Голос Стайлса потеплел, когда он стал вспоминать свою молодость, в нем появилась расслабленность и мечтательность.
- Жизнь тогда возвращалась в нормальное русло после очередного кризиса, города засверкали огнями театров и кинотеатров. Люди хотели развлечений, чтобы отойти от действительности, забыть ее. Они, как мне кажется, искали для себя героев без оружия, которое уже не раз повергало мир в пучину безудержного насилия. Мы с Ричардом оказались в кругу богемной элиты, высокомерно смотревшей на весь остальной мир. Как говорится, "попали в струю". Это было очень интересное и бурное время - возрождение нормальной жизни. К нам, актерам, тогда относились как к королевским особам. Вне сцены мы вели весьма разгульный образ жизни с постоянными вечеринками и различными приключениями. Секс, дорогие наряды, наркотики и пьянство.
Он взял стакан с водой и в задумчивости сделал несколько глотков.
- Некоторых из нас такая жизнь просто разрушила. В частности, она разрушила Ричарда. Он купался в фимиаме славы и почитания, однако это не мешало его работе на сцене. Там Ричард был просто гениален, но вне театра не было такого порока и греха, которым бы он не предавался с упоением. В нем появилась жестокость, особенно по отношению к женщинам. На своем пути он сломал жизнь не одной из них. Он любил похваляться подвигами в этой области, заключал на женщин пари: которая из них будет у него следующей. Мне это казалось... недостойным.
Стайлс откашлялся и отодвинул стакан.
- В то время в моей жизни появилась девушка, почти девочка. Мы часто встречались. Ничего серьезного между нами не было, но нам нравилось проводить время в компании друг друга. Тогда Ричард и открыл охоту на нее. Он соблазнил ее, грубо и вульгарно использовал и в конце концов уничтожил. Когда он выбросил ее, как использованный презерватив, она страшно страдала, просто не могла найти себе место. Однажды я зашел к ней - просто так, без предупреждения. Не знаю, что меня погнало туда. Когда я увидел ее... она пыталась покончить с собой и уже вскрыла себе вены. Я отвез ее в больницу. Я...
Он замолчал, и на его лице явственно отразились внутренняя борьба и боль. Затем Стайлс сделал над собой усилие и продолжил.
- Врачи спасли ее. Но внутри меня как будто что-то взорвалось, когда я увидел ее лежащей на больничной койке, бледную, измученную и опустошенную. Я напился и отправился к Ричарду.