- Он это заслужил, - произнесла женщина, которую Рорк назвал Марсиной. - Все происходящее очень подходит к имиджу великого героя-любовника Драко. Рорк! Вот не ожидала увидеть тебя здесь!
- Привет, Марсина. - Он поцеловал старую знакомую, слегка прикоснувшись губами к ее щеке. - Ты прекрасно выглядишь.
- У меня все очень хорошо. Вы - Даллас? - сказала она через мгновение, осмотрев Еву с ног до головы. - Ну, конечно же! Я много слышала о вас, лейтенант.
- Прошу извинить меня, - вставил Проктор, ввинчиваясь в разодетую гудящую толпу.
- Не уходите слишком далеко, вы мне еще понадобитесь, - бросила ему Ева.
Но артист уже исчез, сбежав от нее, как нашкодивший школьник от строгого учителя.
- Полагаю, вы здесь по службе? - Марсина окинула скептическим взглядом Евин наряд, состоящий из пиджака и брюк, в которых она ходила на работу. Я слышала, вы расследуете обстоятельства смерти Ричарда.
- Вы абсолютно правы. Нельзя ли поинтересоваться, о чем вы только что беседовали с Проктором?
- Он - в числе подозреваемых? - Ее губы скривила презрительная усмешка. - Грандиозно. Вообще-то мы говорили о нашей работе. У Майкла есть интересные идеи по поводу телевизионного проекта, которым я сейчас занимаюсь. Мы обсуждали возможность его приезда в Лос-Анджелес на несколько дней.
- И как, он согласился?
- Скорее всего, согласится. Но он сейчас занят в спектакле. Видите ли, Проктор надеется в скором будущем занять место Ричарда на сцене. Ну, может быть, не так грубо и прямолинейно - он говорил об этом намного тактичнее и тоньше... Мои сотрудники свяжутся с его агентами через неделю или две, чтобы выяснить, сможет ли он на нас немного поработать. Он надеется, что театр вновь откроется очень скоро.
* * *
Через минуту Ева была уже на улице. Вдохнув аромат городского смога, пропитанного выхлопными газами автомобилей, она подумала, что предпочитает этот запах аромату духов и одеколонов, из облака которого только что вырвалась.
- Проктор не позволит туфлям Драко остыть после его смерти. Он их уже примеряет.
- Это его шанс, - заметил Рорк.
- Да, так же, как и для убийцы.
- Намек понял. - Он нежно провел большим пальцем по ямочке на ее подбородки. - Я сегодня, вероятно, задержусь немного. Надеюсь быть дома к восьми.
- Хорошо.
- Кстати, у меня кое-что есть для тебя.
- Ну нет! Только не здесь. Ты выбрал неподходящее место для вручения подарков.
- Я понимаю это и готов оставить его пока при себе.
Он все-таки полез в карман, но вместо коробочки с каким-нибудь бриллиантом достал оттуда шоколадку. Ева моментально схватила ее.
- Ну вот, как всегда, - пробормотал Рорк.
- Ты закармливаешь меня сластями.
- Я знаю путь к вашему сердцу, лейтенант!
Она развернула шоколадку и тут же откусила приличный кусок.
- Теперь я верю, что на самом деле знаешь. Спасибо.
- Но учти, это не заменяет ужин, - продолжал он, хитро улыбаясь. Если вы дождетесь меня, лейтенант, мы смогли бы нормально поужинать дома, когда я вернусь.
- Конечно. У тебя здесь машина?
- Я доберусь пешком. Такой прекрасный день. - Он внезапно взял ее лицо в ладони и поцеловал, прежде чем она успела воспротивиться.
Жуя шоколадку, Ева смотрела ему вслед. Она решила, что, кажется, понимает, что Пибоди имела в виду под словами "единственная настоящая любовь в жизни".
ГЛАВА 14
Мира изучала магнитофонную запись допроса Кеннета Стайлса. Ева фактически поймала ее в дверях: еще пять минут - и она бы успела уйти домой.
Теперь Мира опаздывала к ужину, и эта мысль молоточком била ее по затылку, когда она пыталась сосредоточиться на содержании допроса. Ну что ж, муж поймет и простит, особенно если по дороге домой она сделает небольшой крюк и зайдет в магазин купить ему стаканчик его любимого мороженого.
Мира давно уже усвоила все хитрости и уловки, необходимые для успешной карьеры - и благополучного брака.
- Вы с Фини - прекрасная команда для допросов, - заметила она. Понимаете друг друга даже без слов.
- Мы уже давно работаем вместе, но обычно роль "плохого следователя" исполняю я. Полагаю, что он не один час провел перед зеркалом, примеривая на себя маску людоеда.
Мира улыбнулась:
- Думаю, вы правы. Этот прием старый, как мир, но всегда эффективный. А вы очень хорошо подыгрывали ему, сделав для него ситуацию максимально комфортабельной. Я права в своем выводе, что вы не до конца поверили Стайлсу?
- Разве вы когда-нибудь ошибаетесь?
- Постоянно. И все время стараюсь поправлять себя. Вы теперь разыскиваете Анну Карвелл?
- Этим занимается Пибоди.
- Я полагаю, Стайлс любил ее и сейчас еще любит. Я бы даже сказала, что эта любовь изменила всю его жизнь. Если бы эту историю описывали в романе, она бы вернулась к нему: ведь он спас ее и защитил, как настоящий благородный рыцарь. Это должна была быть сказка со счастливым концом. Но...
- Она не пожелала его больше видеть.
- Не исключено, что она просто не любила его и поэтому чувствовала себя с ним несчастной. Да что говорить, существует миллион причин, по которым у нее со Стайлсом ничего не могло получиться. Не познакомившись с ней, я ничего не могу сказать по этому поводу. Кроме того, как я понимаю, вас интересует состояние Стайлса, а вовсе не Анны Карвелл.
- Пибоди высказала идею, что эта женщина стала единственной и самой большой любовью в его жизни. А значит, он не может не поддерживать с ней контакта.
- Пибоди можно похвалить за хорошие интуицию и воображение. Человек со столь артистической натурой и ощущением театральности жизни обычно всю жизнь стремится играть роль благородного героя-рыцаря. А она была его дамой сердца, предметом обожания и поклонения. Из того, что я узнала от вас, и из допроса, очень похоже, что он вел себя именно так.
- Возможно, она является ключевой фигурой во всей ситуации, пробормотала Ева. - А может быть, это только один из ключиков. - Засунув руки в карманы, она подошла к окну, чувствуя, что сегодня почему-то не расположена к откровенным разговорам. - Я все-таки не очень понимаю... сказала она задумчиво. - Эта женщина изменила ему с другим. Она спала с другим мужчиной и настолько сильно им увлеклась, что, когда он ее вышвырнул, она попыталась покончить жизнь самоубийством. Стайлс почти до смерти избивает этого человека, за что его арестовывают, судят и приговаривают к огромному штрафу. Не исключено, что он все еще любит ее, не может без нее жить. Но когда он говорит о ней, его голос звучит ровно и спокойно. Неужели он не страдает? Неужели он не мучается и не переживает? Может быть, он тут передо мной разыгрывал очередной спектакль?