— Дядя живет в Красном Лимане?
Она покачала головой.
— В Кривом Роге, на шахтах.
— Он знает о свадьбе?
— Знает. — Тулянинова была сбита с толку, не пыталась анализировать вопросы, которые Денисов предлагал. — Он поздравил нас, выслал восемьсот рублей на свадьбу.
— Почтой? — спросил Денисов.
— Телеграфом. Мы ведь уезжали…
— А деньги? Тоже в ячейке?!
Она сделала неуловимое движение, проверяя.
— С собой. Жить придется пока с бабушкой Павла, потом вступим в кооператив…
У него больше не было вопросов: Тулянинова рассказала обо всем, что знала. Денисов подумал о том важном, что должно было связать воедино полученную информацию.
«Начать с анонимки… — Он отвернулся, взглянул сквозь стеклянную стену, за ней был такой же „аквариум“, только еще более огромный, с зелеными и красными огнями подсветки. — Писавший сидел ночью в опустевшем почтовом отделении, вырисовывая букву за буквой на телеграфном бланке…»
Денисов представил сухое, высвеченное беспощадно-ярким светом помещение почты — пористый потолок, кабины междугородных телефонов-автоматов. В течение полутора часов, когда поток людей иссякнет, телеграфистки ведут бесконечные разговоры, красятся и ухаживают за ногтями. И только одна из них — что дежурит в зале, по другую сторону невысокого барьера — наблюдает за посетителями.
Он снова извинился перед Туляниновой:
— Ждите меня тут.
Очередную волну пассажиров несло с перрона к выдавшемуся далеко вперед входу в туннель. Несколько уборщиков с ломиками и скребками прошли мимо, возвращаясь после ночной уборки путей: через короткое время ожидалось прибытие астраханского.
По дороге в почтовое отделение Денисов по рации вызвал Антона.
— Закажи еще раз Донецк…
— Снова Шульмана? — спросил Сабодаш.
— Проверь его по адресному бюро. Проживает ли?
— Может, позвонить по месту работы Павла? В МИД?
— Не надо пока… Тулянинова просила.
— Я не понимаю насчет Шульмана. Ты считаешь, что Тулянинова могла напутать?
— Объясню потом.
В почтовом отделении у окошка снова толпилось много людей, столько же сидело за столиками. Под потолком беззвучно кружили пропеллеры вентиляторов.
Служебным проходом Денисов прошел мимо стрекочущих аппаратов внутрь, к старшей по смене.
— Здравствуйте.
— Здравствуйте, коли не шутите… — Старшая улыбнулась. На почте не признавали официальностей.
— С вечера не присел! Шутки… Кто у вас дежурил ночью шестого?
— На аппарате или в окошке?
— В зале.
— Обязательно надо?
— Непременно.
— Придется сказать. — Старшая смены взглянула в график. — Кожухова Тоня. Да вы знаете ее — высокая такая, расфуфыренная.
— В зеленом пальто?
— В шубе. С черным поясом. В бархатном берете.
Денисову было важно представить ее себе.
— Замужняя?
— Нет… Пока!
— Значит, невеста!
— Представьте, скоро свадьба.
— Как она сегодня работает?
— С двадцати одного. Но ее не будет…
— Почему?
— Отпросилась.
Денисов подумал.
— Можете дать ее телефон?
— Здесь что-то не то, — засмеялась старшая. — Надо сообщить ее жениху. Ладно. Записывайте…
Денисов вернулся в центральный зал, по аппарату прямой связи позвонил Антону.
— Уточни адрес Кожуховой по номеру телефона… — Он продиктовал семь цифр, полученных в почтовом отделении. — Как у нас с машиной?
— Транспорт есть. Тебя интересует Кожухова?
— Она дежурила в зале, когда тот писал анонимку…
— Ночью шестого?
— Да. Хочу съездить к ней домой.
— Один не поедешь, — сказал Сабодаш. — Только вместе.
— А Донецк?!
— Вячеслав Шульман в Донецке не проживал и не проживает. Тулянинова что-то напутала…
— Скоро все узнаем! Пусть шофер подгонит «газик» к выходу на площадь.
— Тулянинова поедет с нами? — спросил Антон.
— Обязательно…
Но покидая зал, Денисов заскочил в служебный отсек, в помещение, выделенное уборщицами. В длинной узкой комнате за столом пять или шесть пожилых женщин пили чай.
— Доброе утро…
Они предложили чаю, но он отказался:
— Дела… Спасибо.
Женщины не признали причину основательной:
— Всех дел не переделать…
Седая старуха цветочница, торговавшая днем мимозами, задумчиво смотрела перед собой.
— Тетя Вера… — Денисов напомнил о цветах для новобрачной, о реплике Павла. — Сегодня днем… Помните? Он назвал вас «мадам»?!
— Ну? — спросила старуха.