9) Циркуляр НКФ, 2 января 1925 года, N 463 См. "Церковный календарь на 1927 год", с. 49-50. См. также: Гидулянов П. В. Отделение Церкви от государства. Полный сборник декретов, ведомственных распоряжений. М, 1926, с. 210
10) "Церковный календарь на 1927 год", с. 52.
11) Там же. с. 60.
12) "Церковный календарь на 1923 год", с. 37.
13) Там же
14) "Церковный календарь на 1927 год", с 60.
15) Там же, с. 47
16) Разъяснение V Отдела НКЮ. 19 августа 1924 года. См. там же
17) "Церковный календарь на 1927 год", с. 44
18) Там же, с. 44.
19) Там же, с. 43
20) Там же
21) "Церковный календарь на 1923 год", с. 38.
22) "Известия" 18 4 1924 г. См. "Церковный календарь на 1923 год", с. 40.
23) "Революция и Церковь". 1924. N 1
24) "Труд" Июнь 1923 г. См. "Церковный календарь на 1923 год", с 43
25) Скажут, что это маловажно. Нет! Не маловажно! Это значит, что правительство не может найти грамотных людей для редакции своих законов. Это значит, что оно дозволяет писать законы, которые для целого народа должны быть ясны, как дважды два, людям, не знающим отечественного языка "Это явление страшное, которое приводит в трепет за будущность, ибо носит на себе печать бездарности" (Огарев в статье, анализирующей манифест императора по случаю коронации. "Полярная Звеза") См. Л. Либединская. "С того берега" Повесть о Николае Огареве. Изд полит лит-ры 1980, с. 154
26) Высказывания лектора приведены дословно по магнитной записи.
27) По общепринятым редакционным представлениям, в сложных предложениях, связанных союзом "не только но" на составную часть, к которой относится "не только" приходится не более 40% смыслового значения.
КРОВАВЫЙ ПУТЬ
УБИЙСТВА
"Ни один священник, епископ и т.д. не был и никогда не будет арестован только за то, что он - духовное лицо" [1] - бесстыдно заверяли большевики русскую и международную общественность в 1918 году. Так же утверждают коммунисты и сегодня. Но человек, мало-мальски знакомый с действительным положением вещей, воспринимает это елейное заявление, как печальную иронию и издевательскую насмешку.
Да, действительно, в первое послереволюционное время в тюрьмах томилось не так уже много церковных людей, потому что священнослужителей чаще всего не арестовывали, а расстреливали.
Религиозные объединения, по представлению большевиков того времени, это единственные легальные организации, впитавшие в себя все враждебные им элементы. [2]
Мир религии они с самого начала воспринимали как один из главных противников на пути достижения своих целей. И потому они с тем большей бескомпромиссностью взялись за разрушение всего, что связано с религией. [3]
"Очень большую и активную роль в этом сборище всех антисоветских вражеских организаций, возглавляемом международным фашизмом, - писал один советский автор, даже спустя 20 лет, - играли и играют духовенство, церковники всех мастей - попы, монахи, муллы, раввины и сектантские вожаки Смертельно ненавидя советскую власть... религиозные мракобесы стали на путь создания контрреволюционных организаций для борьбы против советской власти... Духовенство раскинуло по всему Союзу целую сеть контрреволюционных шпионских гнезд". [4] Такое отношение государства к религии и Церкви давало государству основу для неограниченных репрессивных мер против всего церковного.
В стране "победивших рабочих и крестьян" религии была объявлена война, участие в которой должны были принять все "сознательные пролетарии нашей страны" [5]
И большевики принялись бороться с религией "по-настоящему". [6]
"... В те дни строительства и битв,
Вопросы все решая просто,
Мы отрицали старый быт
С категоричностью подростков...", - писал впоследствии Ярослав Смеляков в поэме "Строгая любовь".
Матрос Кранов из Калуги в те дни приезжал в редакцию журнала "Революция и Церковь" с письмом (стихи), в котором вообще предлагал просто-напросто "упразднить религию" [7] (довольно явственной рецидив французской революции - см. выше).
Монархия, религия. Церковь и все тому подобное, - это была эпоха, "ушедшая на свалку истории", как выражались в среде большевиков. [8] "Эксплуататоры (к которым во всех случаях относили и Церковь - В.С.) разбиты, но не уничтожены", [9] - писал Ленин, явно призывая к их уничтожению. Советы очень скоро пришли к выводу, что с "религией нельзя бороться только декретами". [10]
"Мы разбили и уничтожили в октябре всю старую государственную машину, - писал в это время организатор всей антирелигиозной кампании С. П. Красиков, - мы уничтожили старую армию, старые суды, школы, административные и другие учреждения и создали и создаем свои, новые. Этот процесс трудный... мы делаем ошибка... Однако оказывается, что сломав всю старую машину классового угнетения тружеников, всю эту помещичью жандармерию и т.д., мы Церковь, которая составляет часть этой старой государственной эксплуататорской машины, не уничтожили (разрядка наша - В.С.). Мы лишь лишили ее государственного содержания... лишили ее государственной власти. Но все же этот обломок старой государственной помещичье-капиталистической машины сохранился, существуют эти десятки тысяч священников, монахов, митрополитов, архиереев. Почему же с такой незаслуженной ею осторожностью отнеслась советская власть к этому обломку старой машины? [11]
Принялись крушить этот обломок.
Пещерная ненависть к религии родила у большевиков жуткий психологический рецидив первых веков христианства: "Ко львам христиан", "верующих к стенке".
Некрасовские слова - "дело прочно, когда под ним струится кровь" [12] - сказанные в совершенно другом смысловом контексте, большевики подсознательно восприняли и осуществили в своей "церковной" политике.
...В дни работы Поместного Собора сведения о чрезвычайных происшествиях в связи с осуществлением декрета об отделении Церкви от государства на практике получали и рассматривали на самом высоком уровне. Но в материалах Собора сохранилось не так уж много случаев ареста клириков и епископов. Зато в сведениях об убийстве священнослужителей недостатка не было.
В дни революции в Севастополе был убит священник Чефранов. [13] Его вывели из храма, и тут же, на паперти расстреляли. Тело священника не было найдено. Вероятно, его выбросили в море. [14]
Уже в первые месяцы после революции в Царском Селе в Петрограде убит протоиерей Иоанн Кочуров. Соборный совет по этому случаю постановил особой грамотой известить православное население о подвиге о. Иоанна и других, "во дни междоусобицы претерпевших мученическую смерть". [15]
3 ноября расстрелян священник в г. Вытегры.
11 декабря 1917 года, как сообщали "Курские Епархиальные ведомости", в Белогорской мужской пустыни был убит иеромонах Серафим. [16]
Начало 1918 года. Никогда еще, как писали "Церковные ведомости", первые дни нового года не проходили в Петрограде в таком подавленном состоянии, как в этом году. Ожидали созыва Учредительного собрания. Но тревожно себя чувствовали как те, кто смотрел на него, как на своего личного врага, который явился для того, чтобы передать в нежелательные руки власть в стране, так и те, кто видел в нем единственную надежду на спасение России.
Все одинаково чувствовали, что 5 января и в последующие дни около Учредительного собрания произойдет нечто роковое и страшное. Это предчувствие большевики не обманули.
В день открытия собрания обильно пролилась кровь народа. Массовые демонстрации, направившиеся со всех концов города к Таврическому дворцу приветствовать этот форум народных представителей (именно! как ни неприятно кому-нибудь это признать) были встречены красногвардейцами стрельбой из ружей и пулеметов.
Стрельба по безоружным толпам народа, в составе которых было много рабочих и солдат, производилась отчасти с крыш зданий, точно так, как это делали в свое время приспешники Протопопова в дни февральской революции. [17]
Чтобы смягчить впечатление от расстрелов мирных безоружных людей. Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов вынес постановление о позоре самосудов, а военная власть издала постановление, запрещающее употреблять оружие против мирных демонстраций. Людям от этого не легче.