- Кстати о руниа, - я заставил себя оторвать взгляд от выбитого на камне имени и повернулся к правителю. - Собственно, ради чего я приехал. После вашего ухода у нас появился руниа, он спас Расселение... и вчера стало ясно, кто он.
Правитель ошеломлённо молчал. Ему не нужно было продолжение рассказа.
Я ждал. Понять, что Саурианна вернулся именно тогда, когда они покинули Тайшеле, и ни разу не дал о себе знать за двести лет...
- Он решил, что мы недостойны, - обречённо выговорил правитель. - Но почему, за что?!
- Он ничего не говорил, - я невольно почувствовал себя виноватым. - Собственно, мы и узнали-то не от него. Он так и не представился.
- И... где он сейчас?
- В рейде. Вернётся через девятнадцать дней. На Тайшеле смятение.
- Да, ещё бы... - он отчаянно сжал виски. - Послушайте. Я прошу вас, очень прошу... объявить о возвращении Саурианны народу. Это важно. Я надеюсь, я не должен ничего объяснять, у меня сейчас не получится...
- Да. Не должны. Я объявлю.
На него было страшно смотреть: в человеке как будто что-то сломалось, он пытался держаться за какой-то свой внутренний стержень, и не выходило, и неоткуда ждать поддержки. Мне стало ясно, что наши надежды на помощь ха-азланна растворились, как дым. Их народ веками жил с комплексом побеждённых, они ощетинивались против всех внешних влияний, попыток растворить их в общей цивилизации, не говоря уже о вере, наконец в Расселении они обрели свободу жизни без чуждого окружения, почувствовали, как здорово, когда никто не ставит оценки правильности твоих верований, твоих понятий о справедливости, - и вдруг такой удар. От того, в чьём мнении о себе они никогда не сомневались. Недостойны. Не пришёл. Очевидно, решил уже давно. Они должны были теперь выкарабкиваться из моральной пропасти, им бы самим себе помочь, куда уж до наведения порядка на Тайшеле... Йаллер, что ж ты наделал своим молчанием, неужели нельзя было иначе?!
Мы вышли из некрополя, по дороге я пытался сообразить, как смягчить шок. Пообещать что-то от имени Йаллера я не мог, оправдать его скрытность... да, это хоть как-то объясняло ситуацию, но для них ничего не меняло.
...На Тайшеле я вернулся один и с тяжёлым сердцем.
***
Все мы видели бунты на Тайшеле, бесконечные манифестации, требования к Ордену избавиться от Йаллера. Древний страх вырвался из плена цивилизации, перебил все моральные результаты Расселения, и это было понятно: к Расселению привыкли, мирная жизнь давно уже никого не удивляла, ценность завоёванного в Войне за землю покоя стёрлась. Орден сразу ввёл особые меры безопасности для школ, всё это только добавляло нервотрёпки, и даже Владеющие Силой далеко не всегда могли справиться с ней. Все ждали возвращения Йаллера, и ожидание это по накалу напоминало накрывавший человечество веками ужас перед грядущей катастрофой затопления суши. Признаться честно, в этом ожидании я не сильно отличался от остальных, но меня очень поддерживало то, что говорить с Йаллером я должен был сам. Удивительно, - быть на острие, встречать беду первым и от этого чувствовать себя лучше. И, тем не менее, сказать, что я боялся этого разговора, значит не сказать практически ничего. Оставалась только слабая надежда на то, что он вернётся, страшно удивится и скажет, что Арелат переврал его слова, и что он не имеет к Прародителю Зла никакого отношения.
Он так не сказал.
Разговор был тяжёлым. Я не ожидал такой реакции, - мне несколько раз казалось, что я не справлюсь, не удержу Йаллера, он рухнет в невидимую пропасть безумия, и на этом всё будет кончено. Да, это был обман. Да, он переживал и до сих пор переживает, что не смог спасти осуждённого навеки. Да, у него до сих пор бывают видения о том, как он сводит воедино небо и землю и освобождает своего создателя. И если бы не Расселение, - как знать, может быть, по Тайшеле уже несколько веков бродил бы смертельно опасный для всех, включая себя, сошедший с ума руниа. Я на минутку попытался представить себе Силовые последствия, и в тот момент мне понадобилось всё моё самообладание, чтобы не впасть в панику. И мне стало кристально ясно: этот вариант сейчас до жути реален, более того, - сейчас такой выход ещё опаснее, потому что Йаллер уже два века живёт в искренней любви и покое, и вдруг опять враждебность, опять один против всех, и нет народа, который бы ничего не знал и принял бы его, как когда-то сделали ха-азланна. И куда ему идти? И какая разница, куда идти, - от себя-то не убежишь. Кроме того, только на Тайшеле он за один шаг от острова Бессмертных, куда увезли осуждённого навеки, - хоть призрачная, но надежда, а если уйти, то рушится даже эта иллюзия. Нет, мы не имеем права его изгнать, хотя бы из благодарности за помощь, и в наших интересах погасить ненависть, для которой, по сути, нет реальных причин. Да, за его спиной легендарное прошлое, но что бы там ни было, - за двести лет он не сделал ничего плохого людям, а выяснение отношений с ха-азланна надо оставить им самим, это не такая уж и проблема. Пусть предъявляют ему обвинения элиа, руниа, но не мы, люди. И никто из нас не пересечёт Переход на остров Бессмертных, чтобы сообщить его врагам о том, что он жив. Я казню любого, кому придёт в голову такое чудовищное предательство.
***
Сейчас, когда я заканчиваю эти строки, за окном ночь, а на календаре скоро День памяти. Поначалу кто-то называл его днём победы, но перестали: в Войне за землю не было победителей и побеждённых. Мы уцелели, - мы, человечество. Закончились искусственно вызываемые эпидемии, выкашивавшие целые регионы, закончились открытые войны. Когда мы останавливались у последней черты, у нас не было никаких вариантов выхода, - ещё не открыли существование Переходов, не начали разведку. Мы просто остановились перед неизбежным уничтожением, потому что поняли, что все мы на одной стороне.