С какими художниками можно сравнить Свифта по страстности ненависти, по безудержности озлобления?
Гойя?
Нет. Пожалуй, в своих откровенных выпадах — безудержных, ни перед чем не останавливающихся, безмерно грубых, страстно стремящихся к тому, чтобы окончательно опозорить, уничтожить, убить смехом ненавистное ему явление, он напоминает из новых художников — Жоржа Гросса.
У Свифта, как и у этого художника, полемика приближается к ярчайшим образцам нецензурного плаката.
Мужские и женские половые органы, навозные кучи, нужники, испарения от нужников, зады, вонь и т. д. — все это средства для оплевания, для дискредитирования того, что люди в определенных интересах хотят сделать возвышенным и недосягаемым.
Он беспощадно высмеивает «таинства», причастия, лукавое лицемерие католического духовенства, тупое, невежественное вероучение протестантов и т. д.
На запросы своего времени он откликнулся необычайно смело, мужественно, обнаруживая огромный ум, огромную жажду борьбы — борьбы с жизненной рутиной, с лицемерием, ханжеством, жестокостью и насилием, возведенными в непреложные законы, и в этом смысле «Книга о бочке» — неувядаема.
В ГУЩЕ ПОЛИТИКИ
Ал. Дейч
О 1702 г. Вильгельм III наконец осуществил свое давнишнее желание начать войну с Францией.
Повод был найден довольно легко: несмотря на то, что Людовик XIV признал Вильгельма королем Англии, он в сентябре 1701 г. явился в Сен-Жермен к умиравшему Якову II и обещал после его смерти признать его сына королем Англии. Этого было достаточно для того, чтобы вступить в вооруженный конфликт с Францией. Новый парламент, созванный Вильгельмом в 1702 г. поддержал вопрос о войне с Людовиком XIV. Среди грандиозных планов Вильгельм III умер. Война уже началась, и его преемнице, королеве Анне, пришлось ее продолжать. Она вовсе не разделяла мнение покойного короля о том, что борьба против Людовика является задачей, которую должна взять на себя Англия для сохранения европейской свободы.
Эта война, вошедшая в историю под именем «Войны за испанское наследство», велась между Францией и коалицией Англии, Голландии и Австрии. Война эта затянулась на ряд лет и требовала от Англии больших расходов. Вражда двух партий разгорелась с новой силой при вступлении на престол королевы. Она была, по характеристике английских историков, добродушна и любезна, но бездарна, слабовольна, капризна и бестолкова. При помощи фаворитов и фавориток королевы то тории, то виги приближались к Анне, хотя она доверяла только ториям, считая, что все без различия виги — республиканцы. Воспитанная в строгих принципах англиканской церкви, королева Анна считала непосредственно божественной королевскую власть. Религиозная терпимость представлялась ей недопустимой слабостью, а все не принадлежащие к англиканской церкви были для нее опасными еретиками.
Как и следовало ожидать, Анна составила королевский совет из ториев. Однако виги с помощью ловкого приема прошли в большинстве в парламент и постепенно завоевали себе места и в королевском совете. Сопротивление Анны было несколько ослаблено влиянием ее фаворитки, герцогини Марльборо, жены герцога Марльборо, убежденного вига.
Граф Марльборо был сыном девонширского кавалера. Это — тип честолюбивого и храброго воина, с большой примесью авантюризма, хладнокровного, рассудительного и выносливого. Во время похода он мог в течение многих часов оставаться на лошади. Необычайно красивый, он считался неотразимым даже в пожилом возрасте. О нем говорили, что он — «воплощенная грация».
Когда Яков II был еще герцогом Йоркским, он сошелся с «сестрой Марльборо, и последний благодаря Якову II сделал карьеру. С большой преданностью он следовал за ним в дни его скитаний и. после воцарения Якова был сделан пэром, но вызвал недовольство короля отказом принять католицизм.
Потеряв расположение своего покровителя, Марльборо стал искать опору у дочери Якова, Анны, на которую имела огромное влияние его жена.
Сарра Дженнингс, одна из фрейлин двора Карла II, ставшая женой Марльборо, была сильной, своеобразной натурой. Коварство и буйный характер сочетались с подлинным талантом располагать к себе людей. Неудивительно, что Марльборо буквально обожал ее до конца своей жизни.
Лэди Марльборо привязала к себе слабохарактерную Анну. Отбросив этикет, они были закадычными подругами и будущая королева доверяла все свои сокровенные тайны лэди Марльборо.