Он умолк, так как лента в диктофоне со скрипом остановилась. Арни поковырялся в механизме — пленка медленно двинулась и снова замерла.
«Я считал, что все отрегулировано, — раздраженно подумал Арни. — Разве Джек Болен не починил его?» Но тут же вспомнил, что все происходит до вызова Болена; конечно же, магнитофон еще не починен.
«Придется диктовать этому странному созданию, — понял Арни и протянул руку к кнопке на столе, но тут же ее отдернул. — Как, позволить ей вернуться?» Однако выбора не было, и он нажал кнопку.
Дверь тут же открылась, и в комнату вошла секретарша.
— Я знала, что понадоблюсь тебе, Арни. — Она торопливо направилась к нему.
— Послушай, — начальственным тоном произнес он, — не подходи ко мне слишком близко, я не переношу, когда люди подходят ко мне слишком близко.
Арни еще не кончил говорить, а уже понял, что его преследует классическая фобия шизофреника — боязнь, что окружающие слишком приблизятся к нему и оккупируют его пространство. «Боязнь близости» — так это называлось, ее вызывало постоянное ощущение всеобщей враждебности, свойственное шизофреникам. «Вот что это такое», — подумал Арни. И все равно близость девушки представлялась ему невыносимой. Он резко поднялся и отошел к окну.
— Как скажешь, Арни, — хищно проговорила она и снова начала подползать к нему, пока их тела опять не соприкоснулись. Он слышал звук ее дыхания, ощущал запах несвежего тела... и ему показалось, что он задыхается, что ему не хватает воздуха.
— Диктую, — сказал Арни, отходя в сторону. — Скотту Темплу, зашифровать, чтобы никто не смог прочитать.
«Никто», — отметил он про себя. Но он всегда боялся конкурентов, так что нечего валить на мальчика.
— Чрезвычайно важное дело. Действуй безотлагательно; речь идет о настоящем золотом дне. ООН готовится приобрести крупный участок в горах Франклина Рузвельта...
Он диктовал дальше, чувствуя, как с каждым моментом его все сильнее охватывает страх. «А что, если она там пишет одни гадл-гадл? Надо проверить. Надо подойти и заглянуть» Но одна мысль о том, что к ней надо приблизиться, повергла его в ужас.
— Послушайте, мисс, — оборвал он себя. — Дайте-ка мне ваш блокнот, я хочу взглянуть, что вы там пишете.
— Арни, ты ничего не разберешь, — ответила секретарша ленивым низким голосом.
— П-почему? — в ужасе спросил он.
— Это же стенография. — Она холодно улыбнулась, и он почти физически ощутил ее неприязнь.
— Хорошо, — согласился он, уступая.
Закончив диктовку, Арни распорядился зашифровать текст и тут же отослать Скотту.
— А что потом? — спросила она.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты сам знаешь, Арни. — Это было сказано таким тоном, что он даже содрогнулся от чисто физического отвращения.
— Потом ничего. Ступай и больше не возвращайся. — Проводив ее до порога, Арни захлопнул за ней дверь.
«Надо было самому связаться со Скоттом, ей нельзя доверять». Он уселся за стол и набрал номер телефона.
Длинные гудки следовали один за другим, но никто не снимал трубку. «В чем дело? — недоумевал Арни. — Неужели он предал меня? Переметнулся? Работает на других? И ему я не могу доверять, я никому не могу доверять...»
— Алло, говорит Скотт Темпл, — внезапно раздался голос, и Арни понял, что прошло всего лишь несколько секунд — все эти мысли о предательстве и крахе успели посетить его за считанные мгновения.
— Это Арни.
— Привет, Арни. В чем дело? По твоему голосу слышу, что ты что-то затеваешь. Давай рассказывай.
«У меня изменилось чувство времени, — понял Арни. — Мне казалось, что телефон звонил полчаса, а не прошло и пяти секунд».
— Арни, говори! Арни, ты здесь?! — кричал Скотт.
«Симптом шизофрении — коренное нарушение восприятия
времени. Я страдаю от него, потому что от него страдает этот ребенок».
— Господи Иисусе! — воскликнул взбешенный Скотт.
— Послушай, Скотт. — Арни с трудом прорвался сквозь цепь своих размышлений. — У меня есть тайные сведения: надо действовать прямо сейчас, понимаешь? — И он подробно пересказал о намерениях ООН в горах Франклина Рузвельта. — Нужно как можно быстрее купить там все, что продается. Ты согласен?
— А сведения верные? — переспросил Скотт.
— Конечно! Конечно!
— От кого? Короче, Арни, я тебя очень люблю, но мне известны твои бредовые идеи — ты часто витаешь в облаках. Мне бы не хотелось остаться в дураках.
— Поверь мне на слово, — перебил его Арни.
— Не могу.