Таким образом, ничего не удалось ни узнать, ни проверить. Могло быть и такое объяснение: номера относились к нескольким ближайшим городкам. Потом городки слились, и ввели новую систему номеров. Возможно, это произошло совсем недавно, год или два назад.
Рэгл вернулся на кухню, чувствуя себя совершенным дураком.
Журналы начали подсыхать. Он взял один из них и уселся в кресло. Края страниц обрывались, когда он пытался их переворачивать. Журнал был явно предназначен для семейного чтения, первая же статья оказалась о вреде курения и раке легких, затем шел материал о министре Даллесе и Франции. Потом статья о человеке, который поднялся по Амазонке вместе со своими детьми. Были также рассказы, вестерны, детективы и всевозможные приключения. Реклама, комиксы. Рэгл просмотрел комиксы и отложил журнал.
В следующем журнале было гораздо больше фотографий, и вообще он отдаленно напоминал «Лайф», хотя отпечатан был похуже. Обложка оторвалась, и Рэгл не мог сказать с уверенностью, что это — «Лук» или «Кен».
Первая серия фотографий запечатлела жуткую железнодорожную катастрофу в Пенсильвании.
Следующая серия...
Очаровательная актриса скандинавского типа. Рэгл пододвинул лампу, чтобы лучше видеть страницу.
Лицо девушки обрамляла тяжелая копна волос, дивно расчесанных и довольно длинных. Она удивительно мило улыбалась, Рэгл не мог оторваться от этой наивной и доверчивой улыбки. Таких красивых лиц ему не приходилось видеть; кроме того, у нее была полная, чувственная шея, не такая, как у большинства актрис, а взрослая, зрелая шея и великолепные плечи. Ни малейшего намека на костлявость или дряблость. Смешение рас, решил Рэгл. Германские волосы. Швейцарская или норвежская шея.
Но по-настоящему его заворожила и повергла в состояние изумленного оцепенения фигура девушки. Ну дела, сказал он себе. Как ей удалось? Такая невинная и такая развитая. А девушка, казалось, была просто счастлива демонстрировать свои прелести. Она слегка наклонилась вперед, при этом грудь ее вываливалась наружу — самая мягкая, самая упругая и самая естественная грудь в мире. И очень теплая.
Имя девушки не сказало ему ничего. Рэгл решил, что лучшей матери для своего ребенка ему не сыскать.
— Вик, — крикнул он, переходя с журналом в гостиную, — взгляни-ка.
— Что там? — поинтересовалась Марго с другого конца комнаты.
— Тебе не понравится, — откликнулся Вик, отодвигая тарелку с пирогом.
— Она наклонилась, — заметил Рэгл.
— Что там, девушка? — спросила Марго. — Дайте взглянуть, не отберу.
Она подошла и встала рядом с Рэглом. Все трое разглядывали фотографию. Цветную, во всю полосу. Конечно, дождь изрядно подпортил страницу, но в том, что женщина уникальна, сомневаться не приходилось.
— У нее такое мягкое лицо, — прошептала Марго. — Такое утонченное и возвышенное.
— И чувственное, — добавил Рэгл.
Под фотографией стояла подпись: «Мэрилин Монро в Англии, во время съемок с сэром Лоренсом Оливье».
— Вы что-нибудь о ней слышали? — спросила Марго.
Рэгл покачал головой.
— Наверное, это английская актриса, — предположил Вик.
— Да нет! — отмахнулась Марго. — Здесь же написано: «в Англии во время съемок». И имя скорее американское.
Они перешли к статье.
— О ней пишут как о знаменитости, — сказала Марго. — Толпы людей. Запруженные улицы.
— Это там, — заметил Вик. — В Англии.
— Вот, смотри, пишут о клубах ее поклонников в Америке.
— Откуда это у тебя? — спросил Вик.
— Из развалин. Из тех, которые вы так хотите расчистить.
— Наверное, журнал очень старый, — предположила Марго. — Но Лоренс Оливье еще жив. Я смотрела в прошлом году по телевизору «Ричарда Третьего».
Они переглянулись.
— Может быть, расскажешь теперь о своей галлюцинации? — спросил Вик.
— Что за галлюцинация? — вырвалось у Марго. Она переводила взгляд с одного на другого. — Так вот о чем вы шептались и не хотели, чтобы я слышала?
После паузы Рэгл произнес:
— Да, дорогая, у меня была галлюцинация. — Он попытался ободряюще улыбнуться, но лицо сестры окаменело. — Только не смотри так, — взмолился Рэгл. — У меня возникла проблема со словами.
Сестра тут же перебила его:
— Трудности с произношением? О Господи, то же самое было с президентом Эйзенхауэром после удара.
— Нет, — отмахнулся Рэгл. — Совсем не то.
Вик и Марго ждали, но теперь, когда он захотел все объяснить, это оказалось почти невозможно.
— Я имею в виду, — проговорил он, — что вещи не являются тем, чем кажутся.