Комната была просторная, примерно сорок метров площадью и у нее не было окон. Справа и слева у стен стояли стеллажи с колбами, ретортами, пробирками и банками и они издавали шипение и бульканье. В комнате не было и вентиляции, поэтому в спертом воздухе висел удушливый запах краски. Этот запах, по сути дела, и был воздухом, густым и едким, таким, что у парня запершило в горле и в носу. Александр пошел по комнате к стоящему в дальнем углу накрытому черной тряпкой мольберту. Остановился возле него и подумал, что зря пришел в эту комнату.
«Здесь Надежда приготавливает краски, и тут нет ничего интересного. К тому же тут вонь, пыль и грязь».
Александр уже хотел повернуться и уйти, но взгляд его привлекла большая банка из желтого стекла, стоящая под мольбертом. В ней плавало что-то желтое, похожее на половинку сморщенного футбольного мяча. Когда же Александр присел над банкой и присмотрелся, то у него волосы на голове встали дыбом. Банка была до краев наполнена прозрачной желтоватой жидкостью, а в ней плавал мозг, очень похожий на человеческий. Жидкость бурлила, кипела и выпотевала на стенки тонкой стеклянной трубки, ведущей от банки куда-то наверх.
«Неужели это человеческий мозг?» — думал Александр. Он присмотрелся и увидел, что желтая жидкость капает из трубки в пробирку. Внутри пробирки виднелись два тоненьких электрода, и между ними проскакивает голубая электрическая искра.
«В жидкости искра — чертовщина какая-то», — подумал парень.
Загустевшая желтая жижа по трубке попадала в металлический бак со множеством отверстий по бокам, из которых струился густой ярко-желтый дым. Он поднимался вверх, улавливался стеклянной воронкой, по трубке транспортировался в колбу, где осыпался в виде желтого порошка.
«Что за хрень?» — подумал Александр и встал.
Подошел к другой банке, уже красного цвета, и увидел внутри сердце, по форме и размеру очень похожее на человеческое. Далее процесс трансформации красной жидкости в красный порошок происходил точно так же, как и в первом случае. Александр шел мимо стеллажа с разноцветными банками, внутри которых варились различные органы. Он увидел в них мозги, сердца, почки, печень, кости, мышцы, кожу, легкие и волосы.
«Органы используются для изготовления красок», — с ужасом думал он.
Обошел всю комнату, и везде на стеллажах стояли автоклавы для получения пигментов.
«А чьи это органы? Человеческие или животных? — думал он. — Если человеческие… Кто-то убивает людей, изымает из тел органы, привозит сюда и делает краски. Потом ими рисуют картины. — Холодный пот покатился у Александра по лицу. — Картины всемирно известной художницы нарисованы красками, изготовленными из органов убитых людей. Чушь какая-то. Я читал, что в древности живописцы использовали краски, приготовленные из органов животных. Но это было раньше, сейчас не каменный век. Хотя за тысячи лет те краски не потеряли первоначальных цветов. — Саша вытер пот со лба. — Неужели Надежда платит убийце за органы? — Эта догадка не укладывалась в сознании Беляева. — Может, она сама убивает? Виктор показал мне браслет с инициалами “Н.В.”, найденный на месте преступления. Он принадлежит Надежде, и, значит, она убийца или связана с ним. Нет-нет, этого не может быть. И может, это не человеческие органы». — Александр встал посреди комнаты и взглянул на то, что царило вокруг.
Дьявольская комната переливалась смертельными цветами, играла адскими звуками, воняла чудовищными запахами. И вот внимание Александра привлек накрытый черной тряпкой мольберт. Он подошел к нему, осторожно взялся пальцами за кончик и стянул накрывающий картину саван. Под ним была простая деревянная рама с холстом, измазанным красками разного цвета.
«Надежда пробует на нем краски», — подумал Александр.
Он стоял перед мазней и не мог отвести взгляд. Цвета красок были ярче, чем на других картинах, их палитра завораживала, притягивала и дурманила.
Александру вдруг показалось, что краски начали мерцать глубинным светом. Черный всплеск ослепил его и заставил зажмуриться. Мужчина отпрянул, но открыл глаза и взглянул на холст. Игра цвета заворожила его, и он больше не смог отвести взгляда. Замер в нелепой позе и наблюдал за призрачными переливами.
Волны красного сменяли лучи синего, пятна желтого рассыпались по фиолетовым разводам, малиновые полосы прошивали черные, а белые лучи растворялись в зеленом и черном. Это была вакханалия цветов и оттенков, перемешанных в небывалой сумятице. И вся эта яркая палитра магическим образом притягивала взгляд парня, завораживала, пленяла и навеивала мрачные мысли.