По долгу службы ему приходилось общаться с преступными элементами, а все они имели клички, по уголовному — погоняла, а они много говорили о личности преступника. Некоторые были производными от имени или фамилии, некоторые от рода занятий человека, некоторые от какого-то его недостатка или, наоборот, достоинства. Крупных мужчин обычно нарекали Слонами, Мамонтами, Громилами, Амбалами, Быками, мелких — Мухами, Клопами. Иногда кличка давалась из-за природного недостатка, увечья человека. Хромого называли Хромым, безрукого — Однопалым, а безглазого — Циклопом. Да и у самого Семенова в управлении была кличка — Хват. Так его прозвали товарищи, и она в полной мере отражала его сущность как сотрудника уголовного розыска. Если уж он брался за дело, то обязательно доводил до конца. Что означала кличка Зорг — Семенов пока не знал, но на всякий случай приказал проверить всех мужчин в возрасте от пятнадцати до семидесяти лет с этой фамилией и ее производными. Зорин, Зоргов, Зориновский и так далее. На удивление, в России нашлось три человека с фамилией Зорг, но ни один не был тем самым Зоргом. Все они жили в разных городах, в момент совершения преступлений были на людях и имели железное алиби.
Проверили кличку Зорг и по картотеке уголовных преступников, и тут полисменов ждало разочарование. Он не был судим, и в их базе данных не значился.
Семенов сидел один в своем кабинете в МУРе, смотрел в распахнутое окно и ждал, когда его сотрудники соберутся на совещание по итогам прошлого дня.
«Как же тебя вычислить, по каким признаками, по каким уликам, мотивам?» — думал он.
Еще вчера он получил записи с камер видеонаблюдения с московских улиц и его сотрудники подробно их изучили, но ни машину, ни стрелявшего не нашли.
— Камеры не везде стоят, — оправдывался Коля Скоков на совещании. — Поэтому маршрут движения асфальтовой десятки, из которой были произведены выстрелы, прерывается в этом районе. Мы дали разнарядки участковым прочесать дворы, но на это нужно время. Ищем и машину, участвующую в расстреле у Думы.
— Как думаете, — спросил Семенов, — преступник использует одну машину или несколько?
— Пока мы видим только асфальтовую десятку, но номера у них разные.
— Их может менять, — высказалась Лена Егорова.
— Или на каждое новое преступление угонять новую машину, — вставил Петрович. — Это непрактично и опасно, хотя… возвращаться к разыскиваемой машине опасней.
— Почему он угоняет машину, похожую на разыскиваемую? — добавила Лена. — Он ведь знает, что гаишники ее ищут и могут остановить.
— А зачем он звонил в газету и письма прислал? Это вопрос его личности, что ли. Мы пока не понимаем, чего он хочет, зачем все это затеял, и его бред по поводу несправедливости и отмщения — лишь прикрытие для достижения основной цели. Но вот какая она — его цель, пока неясно. — Семенов начал стучать пальцами по столу.
— Может, он правда псих? — заключил Коля.
— Или хочет, чтобы мы поверили в это, — уточнил Петр Петрович.
— Псих не сможет переадресовать посылку электронного письма через взломанный вай-фай другого оппонента, — пояснил начальник компьютерного отдела майор Морозов, — да так, что мы — не психи, его найти не можем. Я считаю, что в электронике он дока. Мы сканируем всю Московскую область и не можем его засечь, а обычно всех, кого хотели, засекали за час. Значит, мы психи, а он нет.
— Может, у вас ресурсов не хватает, техника не та? — спросил Семенов. — Давай, я позвоню в ФСБ Статникову — он поможет. Только ты, Вить, не обижайся.
Услышав про комитетчиков, Морозов поморщился, но полковник требовал от него результатов, и он добавил:
— Техника у них и у нас одинаковая, слава богу, недавно закупили, но… можно и их подключить, но это ничего не даст.
— Ладно, уговорил, — кивнул Петрович, — пока помощи просить не будем, но и вы там не расхолаживайтесь, а то я вас знаю, не можете найти — и успокоились. Ты пойми, майор, обнаружение его электронного адреса — возможно, единственный путь к его поимке.
— Да понимаю я, понимаю.
— Вон он что пишет. — Петр Петрович посмотрел на экран ноутбука и прочел выделенную черным фразу из письма Зорга:
— Путем бессмысленных убийств я пробужу от вековой спячки русский народ, он сметет ненавистную власть и воздвигнет меня на российский трон. Я стану президентом страны, ее царем и императором и быстро наведу порядок. Я раскулачу богатых, накормлю бедных, вылечу больных, научу неграмотных, осчастливлю несчастных. Я мессия, пророк и я, только я смогу поднять страну с колен и возродить ее былое величие. — Петрович обвел взглядом всех присутствующих. — Во загнул, — с негодованием добавил он. — Да он Господь Бог какой-то, действительно — мессия. Осталось добавить: излечу калек и воскрешу мертвых.