Все молчали и думали. Наконец полковник обратился к присутствующему на совещании психологу, капитану медицинской службы Ивану Григорьевичу Дронову. Перед тем как утром выехать из дома, он послал ему по электронной почте оба письма с просьбой составить психологический портрет преступника. И, естественно, пригласил на совещание. Григорич — так его называли в управлении, открыл папку, достал из нее лист машинописного текста, пробежал по нему взглядом и передал полковнику.
— Вот отчет.
Семенов мельком просмотрел текст и сказал:
— Своими словами, вкратце, самое основное.
— Да… — Психолог кивнул. — Личность незаурядная, словарный запас большой, пишет чисто, без орфографических ошибок, видимо, компьютерную программу использует, мысли излагает четко, кратко, но его одержимость темой справедливости наводит на мысль, что либо он хочет, чтобы мы поверили в его фанатизм, либо у него глубокие психологические расстройства в личностной сфере. Так психика меняется с потерей любимого, дорого человека, утратой каких-то ранее значимых для человека ценностей, и это не заболевание, не депрессия, а именно глубокая психологическая перестройка.
— Можно ее симулировать? — спросил Семенов.
— Конечно, можно. Многие ваши и наши клиенты дурку гонят в СИЗО, их отправляют в Сербского, и там мы их быстро выводим на чистую воду. Через детектор лжи пропускаем.
— У нас другой случай, нам его уличать не надо, нам его найти надо и обезвредить.
— Он заранее просчитывает свои действия, и вполне возможно, что все это тонкая психологическая игра и впоследствии он выдвинет вполне конкретное требование, скорее всего, материального характера.
— Над тем, что он уникальный, экстраординарный преступник, я тоже думал, но пока доказательств этому нет. Хотя диалог посредством электронной почты он уже наладил. Мы ему еще не ответили, но уже читаем его послания, изучаем. Внимание он наше привлек. Как думаешь, ему отвечать или не стоит? — спросил Петрович.
— Надо ответить и прямо спросить, зачем он все это делает. Посмотрим, что он пришлет, — кивнул психолог.
— Я думаю, погонит пургу про справедливость.
— Сначала — да, но потом, я думаю, предъявит требования, выдвинет ультиматум. Например, вы мне что-то — и я прекращу делать то-то и то-то, расстреливать людей, например.
— Думаешь, он вымогатель, деньги попросит?
— Вполне возможно, а для чего он все это затеял — ради наживы.
— Ладно, выясним. Как его поймать? — Петрович со свойственной ему прямотой подытожил умозрительную беседу на психологические темы.
— Надо наладить с ним диалог и постараться найти с помощью электронных средств обнаружения. Это в компетенции ваших специалистов. — Психолог кивнул на Морозова.
— Если подключить спутниковые системы слежения, быстрей получится, — добавил компьютерщик.
— Значит, даю заявку в ФСБ? — Петрович уставился на Виктора.
Тот чувствовал себя несколько уязвленным, но преступника надо было ловить, и он ничего не сказал, а только кивнул. Семенов позвонил генералу Бурляеву и попросил сделать заявку на поиск оппонента с помощью спутниковой системы ГЛОНАСС. Тот обещал послать запрос товарищам из контрразведки и закончил разговор.
Потом Семенов заслушал криминалиста и был крайне недоволен услышанным. Кроме пуль, гильз, трупов и нескольких раненых, у него ничего не было. Нашли небольшой отпечаток протектора, но если машина угнана, то улика эта смысла не имела.
— Мы можем по какой-либо из улик идентифицировать преступника? — спросил Семенов.
— Нет, — сдержанно ответил Усанов. — Мы имеем несколько генетических кодов в каплях слюны, засохших на телефонной трубке, но кому они принадлежат, мы не знаем. Таксофон, с которого он звонил в газету, использовало много народу.
— А голос его записали?
— Голос звонившего записан, — ответил вместо криминалиста Морозов, — но он, видимо, изменен, поэтому идентифицировать будет трудно. Хотя мы ввели в поисковый компьютер его профиль, и если он еще раз позвонит, мы определим номер и расположение аппарата.
Следственная машина медленно набирала обороты, информация собиралась, накапливалась и анализировалась, и нужно было время, чтобы количественные изменения переросли в качественные. А как раз времени у Семенова и оперативников не было. Время всегда на стороне преступника.