Нам постоянно твердили, как нам повезло быть выбранными из 215 000 кандидатов для первого сезона шоу. Я действительно считаю, что мне очень повезло, что меня выбрали, так как это изменило траекторию моей карьеры и моей жизни. Наши взаимоотношения были симбиотическими; мы эксплуатировали друг друга. Трамп и NBC использовали меня для продвижения шоу, лоббирования на «Эмми» и привлечения разных зрителей. Я воспользовалась успехом первого сезона для взлёта своей голливудской карьеры в многочисленных шоу, фильмах, контрактах на книги и приглашениях в качестве знаменитости. В то время находиться в мире Трампа было выгодно.
Это также дало социальные дивиденды. Люди считали, что это так круто, лично знать Дональда Трампа. Очень часто люди подходили ко мне и говорили: «Ого, ты знакома с ним! Какой он на самом деле? У него настоящие волосы?». Они были очарованы им и мной, потому что я знакома с ним.
Дональд Трамп образца 2018 года не тот же самый человек, каким он был в 2003 году. Когда я повстречала его, многие наши убеждения совпадали. Он отождествлял себя с демократами и поддерживал контроль за оборотом оружия, вроде запрета штурмового оружия; легализацию марихуаны; всеобщее медицинское обслуживание; и даже взвинчивание налогов на богатых. Он считал Хиллари Клинтон «великим» сенатором и жертвовал деньги на её кампании, и как минимум 100’000$ «Фонду Клинтона»[14]. Между тем временем и участием в борьбе за Белый дом он несколько раз менял свою партийную принадлежность, в итоге осев среди республиканцев. Когда он в передаче «В прямом эфире с Ларри Кингом»[15] на CNN анонсировал свой исследовательский комитет с возможным намерением участвовать в президентской гонке, то сказал: «Я заявленный республиканец. Я довольно консервативный парень. Я в некотором роде либерал в социальных вопросах, особенно в здравоохранении и всё такое… Думаю, что на самом деле никто не делает это правильно. Демократы слишком далеко слева… Республиканцы слишком далеко справа».
Не могу сказать, что я была не согласна. Когда началась его кампания, я получала звонки и записки от друзей и доверенных лиц, предупреждавших меня быть осторожной, и не позволять использовать или эксплуатировать себя. Меня смущало их беспокойство. Я отвечала: «Мы с Дональдом много лет знаем друг друга, и я ему предана». К тому времени моя преданность была уже закалённой. И, помнится, летом 2015 года никто не воспринимал его кампанию всерьёз, и не думал, что он когда-нибудь победит. Что плохого было в том, чтобы помочь своему старому приятелю, особенно в свете того, что в кампании Клинтон меня месяцем ранее предали? (Немного позже мы вернёмся к этому).
Тот злополучный вечер, когда меня заперли в Ситуационном центре, был одним из самых ключевых моментов моей взрослой жизни. На следующий день, когда люди со злорадным ликованием смеялись над моим увольнением, я не удивлялась. Они считали, что я это заслужила, и это могло быть справедливо. Известно, что я это посеяла, и тоже могла пожинать свои плоды. Ещё, я полагаю, издевательства надо мной являлись их способом унизить Трампа. Дональд Трамп, президент Соединённых Штатов, был для них недосягаем, а я была низко висящим фруктом, лёгкой мишенью для битья. Если история, о которой сообщалось, являлась правдой, она подтверждала их подозрения, что Трамп просто использовал меня, а затем избавился при первой возможности. За свои двадцать лет в политике, я повидала такой тип плохого поведения по обеим сторонам прохода. Я работала в Белом доме Клинтона и Белом доме Трампа. Я работала с Демократической партией и Республиканской партией. Я наблюдала манипуляцию СМИ и избирателями, ложь, коррупцию и скандалы в обеих партиях. Учитывая, что желчность в политике касается каждого, я никогда не воспринимала это лично. Я использовала их насмешки и подлость для подпитки своих планов возмездия.
Уход с этой работы или насмешки в СМИ — едва ли худшее, с чем я сталкивалась. Я крепкая благодаря чрезвычайным сложным испытаниям, через которые прошла в своей жизни. Сколь трудными ни были времена, моя жизнь является примером того, как велика и могуча американская мечта. Девушка из муниципального жилого комплекса[16] «Уэстлейк Терис» в Янгстауне, штат Огайо, может расти в условиях крайней нищеты и подняться — не единожды, дважды — до работы политическим назначенцем двух президентов США. Я достигла этого, несмотря на существующие расовые предубеждения к сильным чернокожим женщинам. Говорите, что хотите о моём слишком долгом нахождении рядом с Трампом (с чем я согласна!), но я была единственной афроамериканкой в этой комнате, единственной, говорящей от имени сообщества, у которого в Белом доме Трампа не было ни одного другого голоса.
14
15
16