Шорох за спиной заставил меня резко обернуться. В проеме открытого окна устраивался здоровенный рыжий кот. Ну, то есть это могла быть и кошка, но мне почему-то сразу стало ясно, что расположившаяся на подоконнике зверюга именно кот. Уж больно наглый у него был вид.
- Эй! - сказал я ему, - Чего это ты сюда, как к себе домой вперся?
Рыжий, не обратив на меня никакого внимания, принялся вылизывать правую лапу. А ведь он и вправду может здесь жить, дошло до меня. Наверняка у квартиры есть хозяева и они в любой момент могут вернуться, а я в таком виде. Решат, что залез вор и вызовут милицию. Голый вор - оригинально.
И тут раздался звонок. Я вздрогнул и облившись холодным потом, заметался по комнате. Звонили в дверь. Тут я, наконец, сообразил, что если звонят, значит, нет ключей и на цыпочках прокравшись к двери, глянул в глазок. На площадке стояла бабка добродушно-глуповатого вида, одетая, несмотря на жару, в линялую кофту и длинную холщевую юбку с выцветшими цветами, за ней маячила девчонка лет шестнадцати, русоволосая в коротком ситцевом сарафанчике.
Вас мне только не хватало, подумал я, отступая вглубь коридора - не открывать же им. Бабка с девчонкой о чем-то переговаривались за дверью. Звонок громыхнул еще пару раз и все стихло.
Убедившись в глазок, что площадка пуста, я вернулся в зал.
Кот тоже куда-то делся. Ну и, слава богу, с облегчением подумал я, закрывая окно, шляются тут всякие, а потом ложечки пропадают.
Кстати о ложечках, надо проверить, чем мы тут располагаем. Может одежонка какая отыщется.
Одежонки не нашлось. Шкаф был абсолютно пуст, если не считать пары плечиков сиротливо покачивающихся на перекладине. Зато на антресолях, в компании нескольких сушеных тараканов нашлась фуфайка и старый спортивный костюм. Внимательно осмотрев это линялое чудо, я с опаской в него облачился. В зеркале отразился студент, собравшийся на сельхозработы. Майка с ностальгическими завязками на вороте и запузыренные трикотаны были настолько застираны и потеряли форму, что даже первоначальный цвет их определить не представлялось возможным, не говоря уже о том мужские они или женские. Ладно хоть без дыр.
Следующей для осмотра пришла очередь кухни.
Что-то бандитская рожа этого кота мне больно знакома, размышлял я, роясь в кухонных шкафчиках. Не его ли видел, когда с риелторшой шел смотреть квартиру. Да ну нафиг - между этими событиями сорок с лишним лет. Просто совпадение, мало ли рыжих котов на свете.
Из кухонной утвари нашлось несколько старых кастрюль и десяток щербатых тарелок, граненые стаканы разной емкости, а в раковине с облупившейся эмалью валялось семейство алюминиевых вилок-ложек. Были они помятые с гнутыми зубчиками и к тому же грязные, словно землю ими копали.
Пусто оказалось и в холодильнике лишь сугробы инея в морозилке. Непохоже, что квартира обитаема. По крайней мере, на постоянной основе.
Я подошел к телевизору. "Горизонт-101" гласила надпись в нижнем левом углу. Полированная деревянная дура на длинных ножках смотрелась солидно. Да и весила солидно - килограмм пятьдесят, насколько я помню. Выпуклый белесый экран отразил мою озадаченную физиономию на фоне окна. Работает ли? Я щелкнул тумблером.
Телевизор работал. Сперва засветилась лампочка с надписью "сеть", затем, после долгого гудения и потрескивания из динамика полилась задорная музыка и наконец осветился экран, явив черно-белую картинку, где сквозь рябь помех отплясывали под переливы гармошки девушки в сарафанах и кокошниках. Через минуту девушек сменили непривычно опрятные механизаторы с волнением отвечающие на вопросы корреспондента. Механизаторы прибыли на выставку сельхозтехники и их ответы иллюстрировались кадрами с рядами всяческих комбайнов, культиваторов и поливальных установок. Устав на них любоваться, я пощелкал каналами: на одном была настроечная таблица, сопровождаемая противным гудением, а по остальным и вовсе сериал белые мурашки. Оно и понятно, в те времена с утра работала лишь первая программа, остальные с шести-семи часов вечера. Я вернулся на первую, там как раз начался выпуск новостей. Строгий диктор заступался за Анжелу Дэвис и клеймил американскую военщину за новые бомбардировки Ханоя, затем сменив пластинку, упомянул очередной пленум ЦК КПСС. Так, уже какая-то временная привязка. Помехи усилились. Понимая лишь каждое третье слово, я лихорадочно крутил телескопические рожки стоящей на телеке, комнатной антенны, но толку от этого было чуть - никаких конкретных дат я так и не узнал. Диктор рассказал что-то про вести с полей и новости закончились, сменившись концертом в честь Дня рыбака. В Союзе было много разных Дней, подумалось мне, и геолога с учителем, и металлурга и даже физкультурника, а сейчас все больше бухгалтера да брокера.