Поднявшись на второй этаж, Гуров негромко постучал в дверь кабинета майора Дацука и, не дожидаясь разрешения, вежливо, но смело вошел в помещение.
– Здравствуйте, Леонид Аркадьевич! – поприветствовал он рубоповца тоном человека, который давно не бывал у своего старого знакомого и вот наконец улучил подходящую минутку.
Дацук стоял у окна. Форточка была широко распахнута. На обшарпанном подоконнике лежала стильная черная «восьмиклинка». Расстегнув пиджак и откинув полы за спину, он курил сигарету, заложив обе руки в карманы. При появлении Гурова майор неохотно оглянулся.
– Приветствую, Лев Иванович, – спокойно ответил он, прекрасно зная, зачем пришел Гуров и как будто бы не имея ничего против его визита.
– Как поживает наш полковник? – спросил Гуров, надеясь на долгий обстоятельный разговор и при этом подыскивая местечко, куда можно было бы приземлиться.
– А как он может поживать? – пожал плечами Дацук. – Не жалуется. Вы к нему на свидание сходите, он вам там все и расскажет. Условия содержания у нас для всех одинаковые.
Дацук говорил жестко, отрывисто, но явно размышлял при этом еще и о чем-то своем. У него был крайне изможденный вид.
– А я там уже был, – Гуров направил пронзительный взгляд на собеседника. – Кстати, узнал от него самого, что он не совершал никакого преступления.
– Серьезно?! – Дацук в самом деле был немало удивлен, услышав такое откровение. – А что же это вы так быстро поверили его словам? Откуда вам может быть известна истина? – парировал он, тоже вонзив в Гурова пристальный взгляд.
Гуров молча осмотрел небогатое имущество кабинета и, не дожидаясь предложения, сел на скрипучий стул у входной двери, откинувшись на высокую спинку.
– Слухами земля полнится, – сказал он, и в его словах прозвучала некоторая досада на то, сколь небрежно готов распорядиться этот рубоповец человеческой судьбой.
– Вы по какому поводу ко мне?
Дацук стоял вполоборота. Казалось, он одним глазом наблюдает за тем, что творится за окном, а другим за пришедшим к нему полковником.
– Я бы хотел узнать: на какой стадии его дело? Как продвигается следствие?
– А для чего это вам? – задал прямой вопрос Леонид Аркадьевич. – Вы ведь прекрасно знаете, что я не могу вам ничего сказать. Да и вы бы мне не сказали, если бы я к вам пришел. Так ведь?
Дацук вынул из кармана руку, извлек сигарету изо рта и стряхнул пепел в стоящий рядом цветочный горшок.
– Леонид Аркадьевич, Крячко невиновен, и, вместо того чтобы искать улики против него, предлагаю вам вместе со мной поискать против кого-нибудь другого.
– Вы офонарели?.. – Дацук даже немного покраснел от волнения, приняв слова Гурова за какую-то хитрую провокацию, устроенную для него начальством. – Вас генерал Орлов уполномочил на такое предложение? Что за сотрудничество в этом деле вы мне предлагаете?
Гуров решил более не усугублять положения, немного приоткрыв для себя завесу, под которой скрывался истинный характер Леонида Аркадьевича.
– Просто я не уверен в том, что он мог это сделать, – постарался развеять беспокойство собеседника полковник. – Надо совершенно не знать Станислава, чтобы обвинять его в подобном.
– В каком «подобном», Лев Иванович? – Дацук буквально побагровел. – Извините, но вы как с Луны свалились! Ей-богу!.. Дело Крячко уже передано в суд. Я вообще в настоящий момент другими вопросами занимаюсь.
С каждым словом майора ситуация усложнялась. Оказывается, все было давно уже кончено, и в этот кабинет Гуров пришел не по адресу.
– Крячко – убийца и насильник, – продолжал свою гневную тираду Дацук. – Все против него. Какие вам еще доказательства нужны? Хотите – идите в суд и ознакомьтесь с делом. Это не возбраняется!..
Дацук резко и небрежно указал полковнику на дверь, и при этом у него нервно задергались одновременно глаз и щека. Наверное, майор искренне надеялся на то, что Гуров сейчас же встанет и выйдет из его кабинета, удрученный и раздавленный печальным известием. Но нужно было совсем не знать сыщика: в такие минуты он, напротив, не отступал ни на шаг.
– Как же вам удалось так быстро во всем разобраться? – строго спросил Гуров, даже не думая подниматься и уходить из кабинета.
– А у нас план, – Дацук поднял руку и небрежно захлопнул форточку. – Поквартальная раскрываемость. Знакомый термин?
– И что, ни сучка ни задоринки в деле? – не отступал Гуров.
– На полную раскрутили, – помолчав, презрительно подытожил Дацук.
Он поднял с подоконника «восьмиклинку», стряхнул с нее осевшие крошки пепла и вернул на прежнее место.
– Так что мой вам совет, – он как-то ехидно усмехнулся. – Ищите себе другого напарника. Этого вам не увидеть лет двенадцать, я думаю.
– Торопитесь. Ох как вы торопитесь! – Гуров поднялся и завел за спину могучие руки. – Аж голова кружится.
– Водички не хотите? – спросил Дацук и тут же почувствовал, что переступил какую-то невидимую грань, после которой люди если и не становятся непримиримыми врагами, то уж о человеческих отношениях говорить точно не приходится. И у него не удержалось на языке откровение, которое он много лет уже носил в себе, но просто не было возможности высказать открыто все, что накипело в душе относительно пожизненной безнаказанности людей в погонах. – Довольно терпеть этих раздолбаев! Вы только взгляните, что они творят с людьми... Они их калечат!
– Крячко – человек абсолютно честный, – взревел Гуров.
Они встали друг против друга и сурово посмотрели в глаза. Дацук не допускал и мысли, что Гуров может совершить неуставное действие, и поэтому гневно, обличительно пояснил свою позицию на случай, если полковник счел, что он ослышался:
– Тем более позор. Полковник!.. Оборотень в мундире, пятнающий честь нашей службы. Мне стыдно за ваше управление. Что до сих пор...
Майор запнулся. Гуров слегка наклонил голову, чтобы заглянуть в глаза собеседнику. Ему на мгновение показалось, что Дацук его побаивается. Он только не мог понять, насколько силен его страх. Это было так мимолетно, что полковник даже с недоверием отнесся к тому, что увидел собственными глазами. Провести Гурова на сей счет было практически невозможно. Он тонко знал человеческую психологию. Сейчас он меньше всего ожидал такой реакции от человека, немало повидавшего на своем веку, и даже несколько смутился, урезонив свой деструктивный пыл.
– Леонид Аркадьевич, – вдруг тихо сказал он. – А какие у вас доказательства виновности Крячко?
– Я думал, что насчет доказательств мы уже разобрались, Лев Иванович, – ответил Дацук.
Они еще несколько секунд постояли, глядя друг другу в глаза, и медленно разошлись. Дацук обошел стол и встал у дальнего края, словно что-то забыл и никак не мог вспомнить, что же именно.
– С материалами дела вы мне, как я понимаю, тоже не дадите ознакомиться? Да их у вас и нет, – важно покачал головой Гуров и снова поднял на Дацука тревожные и вместе с тем спокойные глаза, обратившись к нему с просьбой: – Ну, хоть в одном-то вы мне можете помочь?
– Внимательно вас слушаю, – непреклонным официальным голосом откликнулся майор.
– Мне нужны имя и адрес погибшей.
Не выпуская из-за спины рук, Гуров сделал твердый шаг в направлении рабочего стола рубоповца.
– Сейчас, – по-хамски кивнул Дацук. – Ступайте в морг, полковник. Там и выясняйте.
Он сел к столу, наморщил лоб, но было ясно, что Гуров все же выбил его из рабочей колеи. Майор напрочь забыл, о чем думал две минуты назад. Выражение его лица сделалось крайне озадаченным и вместе с тем кислым.