— Остановил, потому что Ставридиса знаю. Проходимец… Но не будем о покойнике плохо.
Игнат нагнулся, заметив на траве высохшую каплю крови, присмотрелся и в полуметре, на камнях, разглядел еще две.
— Кто-то пырнул его ножом, от кого-то он уходил. И прятался.
— Он в Турцию недавно гонял, шмотья много привез, хорошо, говорят, поднялся, — снова поделился сведениями Чабанов.
— Твой брат говорит?
Игнат уже вызвал следственно-оперативную группу из района, должна подъехать. Следователь будет работать, эксперты, не стоило бы вытаптывать своими ногами место возле трупа. И все же Игнат снова приблизился к покойнику. Ему не давал покоя характер раны. Одно дело, если ножом куда ни попадя пырнули, и совсем другое, если в почку стилетом или даже отверткой ткнули. В почку бьют уголовники с опытом убийств, правда, не всегда получается, чтобы жертва умерла сразу.
Игнат осторожно приблизился к трупу, раздвигая ветки орешника, дотянулся до его левой руки, потянул на себя, срывая окровавленную ладонь с раны. И увидел на окровавленной рубахе круглую дырочку в районе между правой почкой и позвоночником. И кровь уже свернулась, и рубаха подсохла, но пулевое отверстие под ней никуда не делось. Не ножом Ставридиса били, стреляли в него. И кто-то должен был слышать выстрел.
— Савушкин, остаешься здесь, а мы к Ставридису, — глянув на Чабанова, сказал Игнат. — Знаешь, где он живет?
— Ну да, подъезжали как-то с Валерой, братом моим. Черноморская улица, дом не помню… Тут недалеко.
— Пешком дойдем, — решил Игнат, глянув на служебный «уазик».
Возможно, Ставридис бежал к реке от своего дома. Возможно, там в него стреляли, а он каким-то чудом, несмотря на смертельное ранение, сумел бежать.
И действительно, чем ближе подходили к его дому, тем больше пятен, похожих на кровяные, попадались на пути. И на дороге, и на обочине, и на траве за ней. Почему-то раненый Ставридис шел или бежал криво, зигзагами. Может, петлял, спасаясь от выстрелов. Пятен все больше, все гуще. Метрах в двадцати от съезда к дому Ставридиса они вдруг обрывались. На самом же деле все здесь и началось. Здесь Ставридис и получил пулю. Вряд ли он шел к реке, когда появились убийцы. Скорее, завидев опасность, он бросился бежать, но пуля его догнала.
Жил Ставридис в небольшом доме из красного кирпича. Синий железный забор, такого же цвета недавно покрашенные ставни, новый шифер на крыше, гараж за домом с подъездом к нему. И забор недавно покрашен, и двери, крыльцо плиткой выложено. Собака возле будки — не гавкает, но рычит грозно. Дворняга с помесью овчарки, взгляд не злой, но настороженный и умный. Такая собака на гостей своего хозяина так просто не набросится. Вряд ли она гавкнула на Оксану, когда Ставридис ее приводил. Не так уж и давно это было, и месяца не прошло.
Калитка запиралась на врезной замок, открыть ее Игнат не смог.
— Ставрида один живет, — сказал Чабанов. — С матерью жил, так она в Кабардинку переехала, сестра у нее там, отец им дом на двоих отписал.
— Твой брат хорошо его знает?
— Ну как хорошо? Ставрида денег у него занял, отдавать не хотел. Ну, Валера попросил, вместе подъехали, я с ним поговорил. Сразу отдал! — усмехнулся Чабанов. — Через полгода!
— Если это сразу, то как он с другими рассчитывался?
— С кем-то рассчитывался, с кем-то нет. Манера у него такая, брать и не отдавать.
— Плохая манера. Даже болезнь, от которой умирают.
— Может, кинул кого-то крутого.
— Очень может быть.
Открылась калитка со двора соседнего дома, вышла пожилая женщина в красном байковом халате и белом платочке.
— А Миши сейчас дома нет! — сказала она, вытирая тряпкой заскорузлые от огородных работ руки.
Черноморской улицу назвали, видимо, для того, чтобы создать курортное настроение у отдыхающих, которые вынуждены были селиться здесь за неимением лучших вариантов. Чуть ли не самая дальняя от моря улица в поселке.
— А когда был?
— Когда был? — задумалась женщина. Голосок у нее звонкий, как у ребенка. И в улыбке что-то наивно-детское.
— Когда вы его видели в последний раз?
— Почему в последний раз? Что-то случилось?
— А вы не слышали, как сегодня ночью стреляли?
— Стреляли?
— Или утром.
— И утром не слышала.
— Ни утром, ни вечером?
— Вечером видела Мишу, — кивнула женщина, подслеповато разглядывая погоны на плечах Игната.