Ему припомнились уроки самообороны, которым учила его Марина, припомнилось, как она смеялась над ним, когда у него ничего не получалось, смеялась над его неповоротливостью и плохой реакцией. Он жутко злился и назло ей четко отработал некоторые приемы.
Он помнил один завет, который передал Марине Оскар, а она, в свою очередь, ему. В самый трудный момент, когда жизнь в буквальном смысле висит на волоске, нужно до предела сконцентрировать все силы, сосредоточиться на ударе, вложить в этот единственный удар всю свою душу.
Вот он... Вот он идет на него. Это существо, которое убило Олега, которое хотело лишить его любимой женщины. Идет, улыбаясь во весь свой чудовищный рот, выставив квадратную челюсть. Вот оно, вот оно...
Видимо, те же чувства испытывал в этот момент и лежащий на снегу Костя-Пискарь. Превозмогая боль, он рванулся и бросился под коленные сгибы Крутого. Тот потерял равновесие, закачался, но все же удержался на ногах. Повернулся назад и ударил Костю ногой в челюсть. Тот упал и на сей раз замер без движения. Крутой повернулся к Сергею. Но внимание его на какие-то секунды было рассеянно. И именно в этот момент Сергей прыгнул. Согнул и выставил средний палец правой руки и коротко нанес Крутому удар в переносицу. Он вложил в этот удар все - неутихающую боль от потери Олега, любовь к Марине и ненависть ко всему тому, что долгие годы мешало им жить. Омерзительное громадное существо со стриженой головой и выпирающей челюстью было олицетворением этого зла.
Крутой издал какой-то странный гортанный звук, а затем рухнул на спину и замер без движения.
- Ни хрена себе... - изумленно прошептал Пискарь, лежа на снегу. - Вот это Серега...
В этот момент дорога осветилась ярким светом автомобильных фар. "Мерседес" Раевского резко притормозил около них. Из него одновременно выскочили Генрих и еще двое.
- Что произошло?! - крикнул Генрих.
Сергей каким-то неопределенным жестом махнул рукой в сторону неподвижно лежавшего на снегу Крутого. Генрих все понял и наклонился над бандитом. Бросил быстрый взгляд на Сергея, а потом наклонился еще ниже.
- Да он же... - прошептал он, медленно поднимаясь. - Ты же убил его. Он не дышит.
- Ну и пусть не дышит, воздух чище будет, - еще тише произнес Сергей. Он не раскаивался в содеянном и не испытывал чувства страха. Он знал одно - Олег теперь отомщен. Он сделал то, что должен был сделать. Именно он, и никто другой.
Вскоре все поняли суть произошедшего. Удар, нанесенный Сергеем, был такой силы, что перебил Крутому переносицу, кость вошла в мозг. Смерть наступила мгновенно. Такой прием мало кому удается, его нужно нанести с жуткой силой, а главное, с резкостью и абсолютной точностью. И он сделал это.
Генрих дотронулся до плеча Сергея.
- Он бежал из подвала... - произнес он, словно извиняясь. - Его держали тут, неподалеку. Проморгали, расслабились в новогоднюю ночь. А у него чудовищная сила. Отключил охранника, высадил дверь. Хорошо, что охранник еще жив остался. Сейчас его откачивают.
- Теперь это неважно, - тихим голосом произнес Сергей. - Это совсем неважно. Это даже хорошо, что так произошло. Помогите Косте, ему здорово досталось, - добавил он. - Если бы не он, я бы один не сумел.
Костя с помощью телохранителей поднялся с дороги, держась за свернутую кулаком Крутого челюсть. Его усадили в машину. В другую машину погрузили тяжеленный труп Крутого.
Сергей сидел рядом с Генрихом на переднем сиденье "Мерседеса". Раздался звонок мобильного телефона.
- Ну как, встретили тебя ребята? - спросил Раевский.
- Встретили, Владимир Алексеевич, все нормально, - ответил Сергей, подмигивая Генриху. - Через несколько минут будем у вас.
- Ну и слава богу, а то я боялся, не повстречаетесь ли вы с этим... Он ведь где-то тут бродит, далеко уйти еще не мог. Недавно ведь все произошло. Ну надо же, Борька упустил его. Перемудрили мы, ох, перемудрили. Надо было сдать его, давно сдать Бурлаку на руки, и все. Не тюрьма же у нас в конце концов. Вот и получили подарок на Новый год.
- Подарок в машине, Владимир Алексеевич, - негромко произнес Сергей.
- Неужели уже взяли?!!! Генрих взял?! Ну, молодцы! Быстро сработали. И как он там? Не брыкается?
- Уже нет, - совсем тихо ответил Сергей и стал глядеть вперед на заснеженную дорогу. На душе у него было весело и тревожно. До Нового года оставалось всего пятнадцать минут.
Часть IV.
Что же там, за дверью этой
В небо, в завтра, в даль иную?
Трудно верить без ответа.
Как во лжи, во тьме тону я.
Как бы вдруг задернуть шторы
И упасть на землю снегом?
Позабыть бы все укоры,
Не закрыв лицо побегом.
Как бы мне дойти до края,
Пролететь барьер свой прежний,
Умереть, не умирая,
И воскреснуть в дымке вешней?
Пронестись над этим миром
Ранней птицей, светлой песней,
Пробежать под звуки лиры
Мириады вечных лестниц,
И за этой странной дверью
Разглядеть нас вместе, рядом,
Позабыть свое неверье,
Знать, что рай мне будет адом
Без тебя, без нашей встречи
На земле, тепло-усталой,
Где сегодняшний я вечер
Залила водою талой.
Анастасия Толстова
Январь 1999 г.
- Я уж и не знаю, что мне делать, - услышал Сергей в телефонной трубке пропитой голос Харитона Калиниченко. - С одной стороны, я ему слово дал, а с другой, и вашему положению надобно посочувствовать.
- Вы дали ему слово, что не расскажете никому, что он надумал приехать в Рыбачье и рассчитаться с Кузьмичевым, не правда ли? - Сергей пытался говорить логично и резонно, хотя чувствовал, как яростно бьется его сердце. Он понимал, что Харитон так просто звонить ему не станет. Раз звонит, значит, есть сведения о местонахождении Климова, а соответственно и Марины.
- Ваша правда, - прохрипел Калиниченко.
- А вот где он скрывается, он вам не докладывал, а следовательно, никакого обета молчания вы ему по этому поводу дать не могли, не правда ли?
- Тоже ваша правда.
- Тогда говорите, не тяните, прошу вас.
- Ой, я уж и не знаю, что мне делать...
- Делайте по совести.
- Ладно, скажу... Видел я его, честно скажу, видел. Он направлялся...
-Куда?
- В Никитский ботанический сад, вот куда, - наконец, выпалил Харитон. Полагаю, там он ховается и женщину, которую вы ищете, там прячет.
- Когда вы его видели?
- Да дня три назад.
- Так что же вы сразу не позвонили, черт вас побери?! - с жуткой досадой спросил Сергей.
- Больно уж вы сердитый, - обиделся Харитон. - Скажите спасибо, что вообще позвонил. В раздумьях я находился, кого поддержать, то ли вас, то ли Гошку. Сами посудите, кто вы мне? Нет, люди вы, разумеется, порядочные, уважительные. И совсем даже не жадные, спору нет. Но он-то, как-никак, мой двоюродный братан. Я бы не стал и сообщать вам, только больно уж к вам сочувствие имею. Люди вы хорошие очень.
- Ладно, не обижайтесь. Спасибо вам большое, что позвонили.
- Только уж вы не выдавайте меня Гошке, просьбочка такая имеется, Сергей Валентинович. Скажите, ну, мол, сами как-то его местопребывание обнаружили, без моей помощи.
- Ладно, не будем.
- Тогда всего вам доброго. Ждем.
Сергей тут же перезвонил Раевским. Но там было занято, несмотря на поздний час. Было уже около двух часов ночи...
Едва он положил трубку, как раздался звонок. Владимир Алексеевич сам звонил ему.
- Никак не могу тебе дозвониться, Сережа, - сказал Раевский. - А у меня очень важные новости.
- И у меня тоже. Только что звонил Калиниченко, сказал, что позавчера ночью видел Усатого около Никитского ботанического сада.
- Вот оно как. А мне сообщили, что он в настоящее время находится в Землянске.
- Кто сообщил?
- Один из людей Марчука. Он еще с декабря находится в Землянске, предполагая, что там появится Кузьмичев. Скорее всего так и было, есть подозрение, что он навестил в Землянске свою бывшую жену Галину и ее сожителя. Но это, однако, не доказано. А сегодня вечером он видел, как человек, напоминающий по приметам Усатого, выходил из их дома. Он поначалу несколько растерялся, потому что увидел человека, которого не ожидал там встретить. Но потом стал следить за ним. К сожалению, это у него получилось плохо. Усатый исчез. Полагаю, что нам надо поехать в Землянск.