4 сентября наша дивизия уже вошла в предместья крепости Грауденц, которая была захвачена 5 сентября. После этого нас перебросили на юго-восток области и оттуда снова против Польши. Батальон полевого резерва следовал за дивизией через реку Нарев между Ломшей и Остроленкой и за несколько дней достиг цели — Белостока. За всю польскую кампанию я был только в одном бою. Мы стояли на привале к югу от Наревы, когда внезапно сообщили, что рассеянные, но сильные польские части приближались к северу от наступающей дивизии.
Так называемый «боеспособный» патруль на велосипедах под моей командой послали в направлении возможного пути продвижения противника. Мы проехали несколько километров, ничего не заметив, пока мое внимание не привлек большой луг с множеством стогов. Я приказал своим пехотинцам проверить стога, и они начали энергично протыкать солому штыками. Как вскоре стало очевидно, не зря. После нескольких громких криков многие стога сена внезапно ожили. Из практически каждого стога вывалились побитые в сражениях польские солдаты, некоторые все еще с оружием, но сдавшиеся без сопротивления. Они были рассеяны на укреплениях Наревы. Позже, во время допроса, они говорили, что атаки «Штук» на их бункеры больше всего подорвали их волю к борьбе.
В нашем наступлении к Белостоку мы прошли место с множеством могил немецких солдат. Они все были из одной роты разведывательного батальона, которая, возможно, попала здесь в засаду.
В тот же самый день, двигаясь сквозь песок и пустошь, мимо нас проехал длинный конвой. В первой машине, очевидно в отличном настроении, ехал командующий группы армий Север, генерал-полковник Фёдор фон Бок, который приветствовал нас поднятой рукой, крича «Хайль Гитлер, мои дорогие товарищи» (!).
Судьба польской кампании была решена за первые восемь дней. Последнее польское сопротивление, однако, было сломлено только 1 октября, спустя четыре недели после начала войны. Позднее я испытал триумфальное возвращение под светом факелов моей старой роты к благодарному народу. К сожалению, были и раненые, и погибшие.
Глава 2
Интерлюдия в долине реки Ар
Воодушевленный быстрой и относительно бескровной победой над поляками, Гитлер желал быстрой перегруппировки своих войск и нападения на западных союзников в ноябре. Главнокомандующий сухопутными войсками генерал-полковник Вальтер фон Браухич и начальник генерального штаба генерал артиллерии Франц Гальдер выражали свое глубокое несогласие с этим планом, зная, что армия пока не была готова сражаться и победить Союзников. Это противоречие было одним из последних во Второй мировой войне, когда германскому генеральному штабу удалось отстоять свою позицию, к пользе армии и страны. В сочетании с неподходящей погодой, его сопротивление в конечном счете привело к примерно 29 переносам дат, назначаемых своенравным фюрером как даты начала наступления на западе.
За семь месяцев незначительных пограничных стычек на западе (прозванных журналистами «Зитцкригом») германская армия накопила крайне необходимые запасы материального имущества, перевооружила бронетанковые войска более современными танками, переобучила уже развернутые части и сформировала новые из призванных в мобилизации. Одной из новых частей стала 161-я пехотная дивизия, созданная на базе батальонов полевого резерва других дивизий. В эту дивизию, состоявшую в основном из жителей Восточной Пруссии, и был направлен Карл фон Кунов после недолгого пребывания в Бад Нойенаре после окончания польской кампании.
Сразу после польской кампании 21-я пехотная дивизия отправилась по железной дороге на западный фронт. Пунктом назначения была прекрасная долина реки Ар. Батальон полевого резерва разместился во всемирно известном курорте Бад Нойенаре — городке с множеством изящных домиков и причудливых гостиниц. Для нас, скромных жителей Восточной Пруссии, родом с равнинной сельской местности, этот курорт казался крайне роскошным. Наши солдаты быстро выяснили, что симпатичные девушки есть не только в Восточной Пруссии, но и в долине Ары, хотя красота женщин здесь была другого рода. Длительное присутствие римских легионеров и их влияние на многие племена можно было распознать столетия спустя. Я думаю, местные красавицы вполне сошли бы за своих в Риме или Париже.
Я познакомился с дочерью хозяина небольшого заведения, расположенного на пути от Бад Нойенара в Арвайлер, и даже немного влюбился в нее. Так как близкие отношения были невозможны, мы развили платоническую дружбу. Прежде чем я должен был возвратиться в Восточную Пруссию[4], я познакомил милую Эльзу со своим другом, молодым офицером запаса. Вскоре после этого они поженились, но, к несчастью, этот добрый друг и товарищ погиб в одну из последних недель Второй мировой войны. Молодая вдова позже вышла замуж за гастронома и превратила некогда скромный семейный бизнес в весьма изящную столовую. В последующие годы всякий раз, когда я оказывался неподалеку от Бад Нойенара, я никогда не упускал шанс навестить Эльзу и ее мужа.