— Мистер Мунис, что вы сделали, приехав к дому Эллиота? — спросил я.
— Ну, я увидел, что в патрульной машине уже сидит какой-то подозреваемый, и сразу вытащил камеру.
Я представил суду — в качестве первого вещественного доказательства защиты — цифровую видеокассету, которой Мунис пользовался в тот день, воспроизвел запись с того момента, когда он начал снимать Эллиота, и остановил ее на кадре, который показывал, что мой клиент сидит в машине сзади, справа. Эллиот сидел, наклонившись вперед, потому что руки у него были скованы за спиной и сидеть ему было неудобно.
— Мистер Мунис, позвольте привлечь ваше внимание к крыше патрульной машины. Что на ней написано?
— Там стоит обозначение машины, «четыре-А», или «четыре-альфа».
— Вы узнаете это обозначение? Вы его видели прежде?
— Да, машину «четыре-альфа» я уже видел в тот день.
— И при каких обстоятельствах?
— Я услышал по радио о стрельбе в парке «Малибу-Крик», приехал туда в два часа ночи и провел съемку.
— То есть почти за двенадцать часов до того, как вы снимали происходившее у дома Эллиота, вы вели съемку в парке?
— Совершенно верно.
— И там тоже присутствовала машина «четыре-альфа»?
— Да. Когда около пяти утра подозреваемого наконец взяли, его увезли оттуда на «четыре-альфа». В этой же самой машине. Отснятый там материал тоже имеется на кассете.
— Давайте посмотрим и его, — сказал я.
Голанц тут же встал, внес возражение и попросил о совещании сторон и судьи. Судья подозвал нас к себе, я подошел к его столу, прихватив с собой список свидетелей.
— Ваша честь, — сердито сказал Голанц. — Защита опять преподносит нам сюрпризы. В их материалах ничего не сказано ни о показаниях этого свидетеля, ни о намерении заняться с его помощью исследованием другого преступления.
Я спокойно положил перед судьей список свидетелей.
— Здесь ясно указано, что Мунис даст показания о видео, которое он снимал второго мая, в день убийства. Съемки в парке велись второго мая. Мистер Голанц мог проверить это по имеющимся у него видеоматериалам.
Судья с секунду вглядывался в список, затем кивнул:
— Возражение отклоняется. Можете продолжать, мистер Хэллер.
Я вернулся на свое место, отмотал видео назад и начал воспроизводить его. Съемка велась ночью, поэтому изображение было зернистым. В конце концов на экране появился мужчина со скованными сзади руками, которого усаживали в патрульную машину. Помощник шерифа закрыл дверцу. Камера прошлась по машине, и я остановил воспроизведение. Прикрепленный к камере фонарик освещал крышу машины и человека на заднем сиденье.
— Какое обозначение стоит на крыше машины, мистер Мунис?
— Все то же, «четыре-А», или «четыре-альфа».
— А где сидит человек, которого она перевозит?
— На заднем сиденье справа.
— Он в наручниках?
— Ему сковали руки сзади. Я заснял, как это делалось.
— То есть он занимает в машине то же самое место, которое занимал мистер Эллиот, когда вы снимали его восемь часов спустя?
— Да, верно. Та же самая поза и то же самое место.
— Благодарю вас, мистер Мунис. У меня больше нет к вам вопросов.
Перекрестный допрос Голанц проводить не стал. Опровергать ему было нечего. Мунис покинул свидетельское место, а я вызвал помощника шерифа Тодда Столлуорта.
У вошедшего в зал Столлуорта вид был усталый. Я быстро установил, что в первую смену того дня, когда были совершены убийства, машину «альфа» водил по участку Малибу именно он. Голанц снова внес возражение и попросил о совещании с судьей, подняв перед собой руки с таким выражением, с каким обычно говорят: «Ну что же это такое?» Мне его повадки начинали понемногу приедаться.
На этот раз я просто положил перед судьей список свидетелей и провел пальцем по именам, пока не добрался до Тодда Столлуорта.
— Судья, он совершенно ясно указан среди свидетелей из числа полицейских. И в объяснении причин, по которым я его вызываю, опять-таки указано, что он расскажет о том, чем занимался второго мая. Я написал это, потому что никогда с ним не разговаривал.
Голанц явно делал над собой усилия, стараясь сохранить самообладание:
— Судья, с самого начала процесса защита полагается на обман и трюки, посредством которых…