Стоило Шами появиться в зале, как по нему прокатился шепот узнавания, а когда она заняла место свидетеля, все уже только на нее и смотрели. На Шами был темно-синий костюм, облегавший все изгибы ее тела и подчеркивавший золотистость волос.
После того как ее привели к присяге, я взял блокнот и взошел на кафедру.
— Добрый день, доктор Арсланян, как вы себя сегодня чувствуете?
— Прекрасно. Спасибо, что поинтересовались.
— Вы — платный консультант защиты, не так ли?
— Мне заплатили за то, чтобы я выступила здесь, но не за дачу показаний, которые расходятся с моим мнением. Таковы мои условия, и я никогда не отступаюсь от них.
— Хорошо, расскажите нам, доктор, откуда вы родом.
— Сейчас я живу в городе Оссининге, штат Нью-Йорк. Родилась и выросла я во Флориде и много лет прожила в окрестностях Бостона.
— Шамирам Арсланян — это не похоже на имя уроженки Флориды.
Она ослепительно улыбнулась:
— Мой отец — стопроцентный армянин. Это делает меня на одну половину армянкой, а на другую флоридкой. Отец говорит, что в детстве мне подошла бы другая фамилия — Армагеддян.
В зале раздались сдержанные смешки.
— Какую подготовку по судебной медицине вы получили? — спросил я.
— Ну, в Массачусетском технологическом институте я получила магистерскую степень инженера-химика, затем Колледж Джона Джея удостоил меня степени доктора криминологии.
— Говоря «удостоил», вы имеете в виду почетную степень?
— Нет, ни в коем случае, — решительно произнесла она. — Я столько работала, что у меня едва задница не стерлась.
На этот раз в зале засмеялись в открытую, и даже судья, прежде чем постучать молотком, воспитанно улыбнулся. Я взглянул на присяжных и увидел двадцать четыре завороженно взирающих на мою свидетельницу глаза.
— А какие степени у вас еще имеются?
— Степень по инженерному делу, которую я получила в Гарварде, и еще одна, по музыке, эту я получила в Беркли.
— У вас имеется степень по музыке? — спросил я, приподняв в поддельном удивлении брови.
— Я люблю петь.
Снова смех. Один снайперский выстрел за другим. Голанц наконец встал:
— Ваша честь, обвинение попросило бы свидетельницу давать показания, касающиеся вопросов судебной медицины, а не музыки или иных вещей, не имеющих отношения к процессу.
Стэнтон неохотно предложил мне задавать вопросы по сути рассматриваемого дела. Победа осталась за Голанцем, зато теперь все взирали на него как на человека, испортившего людям удовольствие.
Я задал еще несколько вопросов, позволивших установить, что ныне доктор Арсланян ведет преподавательскую и исследовательскую работу в Колледже Джона Джея, а затем перешел к вопросам, касающимся проведенного ею исследования пороховой гари, обнаруженной в день убийств в Малибу на руках и одежде Уолтера Эллиота.
— Итак, доктор Арсланян, судебный эксперт штата показал, что пробы, взятые с рук, рукавов и куртки мистера Эллиота, позволили обнаружить определенные элементы, ассоциируемые с остатками пороховой гари. Вы с этим согласны?
— Да. Превышение уровней бария, сурьмы и свинца.
— Что значит «превышение уровней»?
— Некоторые из этих веществ можно обнаружить на человеке независимо от того, стрелял он или не стрелял. Они присутствуют в нашей повседневной жизни.
— То есть для положительного заключения о том, что это остатки пороха, требуется превышение уровней всех трех веществ?
— Да. Это плюс рисунок концентрации.
— Можете вы объяснить нам, что такое «рисунок концентрации»?
— Конечно. Во время выстрела в стволе происходит что-то вроде взрыва и из дула, равно как и из любых маленьких отверстий и щелей оружия, вырываются газы. Эти газы несут микроскопические количества веществ, которые оседают на теле стреляющего.
— Это произошло и в данном случае, так?
— Этого я, основываясь на всей совокупности моих исследований, не сказала бы.
Я наигранно удивился:
— Но, доктор, вы же только что согласились с выводом обвинения о том, что на руках и рукавах ответчика присутствовали остатки пороховой гари.
— Согласилась. Но вы ведь задали мне вопрос не об этом.
Я помолчал немного, словно припоминая заданный мной вопрос.
— Доктор Арсланян, вы хотите сказать, что наличие остатков пороховой гари на мистере Эллиоте может иметь какое-то иное объяснение?