Киско стоял, прислонившись к «линкольну», и курил.
— Быстро ты управился, — сказал он.
Я уселся в машину — на случай, если на парковке установлены видеокамеры и Эллиот наблюдает за мной.
Киско проделал то же самое.
— Похоже, тебя можно поздравить?
— Я сделал все, что мог. Скорее всего, новостей нам долго ждать не придется.
Киско вывел машину со стоянки и направил ее к воротам студии. Мне трудно было переключиться с мыслей о гонораре в четверть миллиона долларов на другие дела Винсента, однако работа есть работа. И я вытащил из сумки папки с другими делами.
На обложке каждой был аккуратно отпечатан адрес клиента: одна из них — женщина, обвиненная в непристойном поведении, — жила в Голливуде.
— Значит, так, — сказал я. — Поедешь по Мелроуз до Ла-Бри. Там остановишься. И давай-ка я пересяду на переднее сиденье. Не хочется, чтобы ты чувствовал себя просто водилой.
— Послушай, Мик, — произнес Киско, — мне нужно кое-что сказать тебе. Мы с Лорной… ну, мы собираемся пожениться.
Вообще говоря, я понимал, что они понемногу продвигаются в этом направлении. Мы с Лорной были друзьями пятнадцать лет и только потом стали мужем и женой — на один год. Брак наш оказался для меня разочарованием, такой же глупостью, как и все, что я делал в жизни. Мы быстро поняли, что ошиблись, и все-таки сумели остаться друзьями. И не было в мире человека, которому я доверял бы больше, чем Лорне.
— Ты ничего не имеешь против, Мик?
Я взглянул на него в зеркальце заднего вида:
— Я ведь не вхожу в это уравнение, Киско.
— Это понятно, просто мне нужно знать, что ты не против.
— Нет, не против. Но я должен сказать тебе кое-что, Киско. Лорна — одна из четырех самых важных в моей жизни людей. Ты, может быть, и весишь на семьдесят пять фунтов больше, чем я, но, если ты сделаешь ей больно, я найду способ сделать больно тебе. Ты ничего не имеешь против?
— Нет, Мик, не имею. — Он перевел взгляд на дорогу.
Некоторое время мы молчали. Киско то и дело поглядывал на меня в зеркальце.
— Что такое? — наконец спросил я.
— Ну, про твою дочь я знаю. Это один человек. Второй — Лорна. Вот я и пытаюсь сообразить, кто же двое других.
Прежде чем я успел ответить, у меня в ладони зазвучала электронная версия увертюры к «Вильгельму Теллю». На экранчике телефона появились слова «ЧАСТНЫЙ ВЫЗОВ». Я открыл его:
— Хэллер.
— С вами хочет поговорить мистер Эллиот, — сообщила миссис Альбрехт.
Спустя недолгое время я услышал:
— Мистер Хэллер?
— Да, слушаю. Чем могу быть полезен?
Живот у меня свело от волнения. Эллиот принял решение.
— В моем деле есть одна особенность, мистер Хэллер. Вы ее заметили?
— О чем вы говорите?
— Дело ведет один адвокат. Всего один, мистер Хэллер. Я должен победить не только в уголовном суде, но и в суде общественного мнения.
— Понимаю, — сказал я, хоть ничего и не понял.
— За последние десять лет я познакомился со множеством победителей. Я знаю, что́ приходится людям по душе, потому что знаю, как и о чем они думают. И знаю, публика считает, что чем ты виновнее, тем больше тебе требуется адвокатов. Нанимая мистера Винсента, я сказал ему: «Никаких блестящих адвокатских команд. Только вы».
— Пони…
— Я принял решение, мистер Хэллер. Вы произвели на меня хорошее впечатление. Я хочу, чтобы вы представляли меня в суде.
Я постарался, чтобы мой голос звучал спокойно:
— Рад слышать об этом. Зовите меня Микки.
— А вы меня Уолтером. Однако я хочу поставить условие. Процесс должен начаться в назначенный срок.
Я помолчал. Вообще-то я нуждался в отсрочке. Однако в этом клиенте я нуждался еще сильнее.
— Мы будем готовы к следующему четвергу.
— В таком случае добро пожаловать на борт нашего корабля. Наши следующие действия?
— Ну, я мог бы вернуться к вам, мы бы поговорили.
— Сожалею, но до семи я буду занят на деловых совещаниях, потом у меня просмотр фильма, который мы собираемся выдвинуть на «Оскар».
Вообще-то судебный процесс, как мне казалось, важнее деловых совещаний.
— Хорошо, дайте мне номер вашего факса, я попрошу мою помощницу послать вам контракт. Платить мне вы будете так же, как собирались платить Джерри Винсенту.
Наступило молчание, я ждал. Если Эллиот собирался скостить мой гонорар, сейчас было самое время сказать мне об этом. Однако он лишь повторил номер факса, который продиктовала ему миссис Альбрехт.
— Что у вас назначено на завтра, Уолтер?
— На завтра?
— Да, на завтра. Нам все-таки необходимо поговорить, пройтись по деталям.
Я услышал приглушенные переговоры — он совещался с миссис Альбрехт.
— Я буду свободен в четыре, приезжайте сюда, в бунгало.
— Хорошо. Приеду. И еще, Уолтер, мне нужно взглянуть на место преступления. Смогу я попасть до нашей встречи в ваш дом в Малибу?
Эллиот снова прикрыл трубку ладонью, и я снова услышал приглушенные голоса. Затем он вернулся на линию:
— Как насчет одиннадцати утра? Я пошлю туда кого-нибудь, чтобы вас впустили в дом.
— Годится. До завтра, Уолтер.
Я закрыл телефон и сказал Киско:
— Он наш.
Глава пятая
Бош пришел рано утром. Пришел со своего рода мирным предложением — стаканчиком кофе. Вообще-то кофе я больше не пью, поскольку стараюсь избегать всего, что способно обратиться в неотвязную привычку, однако стаканчик от него принял, надеясь, что хотя бы запах кофе сможет меня взбодрить — времени было семь сорок пять, а я уже провел в офисе Джерри Винсента больше двух часов.
Я провел Боша в архивное хранилище. Выглядел он усталым — даже более усталым, чем я, и костюм на нем был явно тот же, что и вчера.
— Ночка выдалась длинная? — спросил я.
— О да.
Я предложил ему сесть, сел сам.
— Стало быть, так, — сказал я, положив на стол большой, желтой бумаги блокнот, традиционную принадлежность любого практикующего юриста, — я поговорил с главным судьей Высшего суда Лос-Анджелеса Холдер, и мы разработали конкретный план, который позволит дать вам все, в чем вы нуждаетесь, не показывая документов.
Бош покачал головой:
— Жаль, что вы не сказали мне об этом в Паркер-центре. Тогда я не стал бы попусту тратить время.
— Я думал, мое предложение вам понравится.
— Оно бессмысленно. Сколько убийств вам довелось расследовать, Хэллер? И сколько из них вы раскрыли?
— Ладно-ладно, вы специалист по этой части. Но ведь и я адвокат по уголовным делам и потому понять, что представляло для Джерри угрозу, вполне способен.
— Послушайте, я детектив. Не обижайтесь, но вы ставите меня в положение, в котором я вынужден опираться на помощь дилетанта. А я привык доверять только тем уликам и доказательствам, которые отыскиваю сам.
— Знаете, детектив, то, что вы получаете от меня эту информацию, уже большая удача для вас. Судья Холдер никакого желания помочь вам не выказывала.
— Вы хотите сказать, что вам пришлось сражаться за мои интересы? — Он задал этот вопрос недоверчивым, саркастическим тоном: таким, точно сама возможность помощи полицейскому детективу со стороны адвоката казалась ему немыслимой.
— Вот именно, — с вызовом ответил я. — Мне пришлось сражаться за ваши интересы. Джерри Винсент был моим другом. И я буду только рад, если вы поймаете человека, который его убил. Слушайте, нужен вам этот список или не нужен?
Я повертел перед его носом блокнотом, словно дразня собаку игрушкой. Бош протянул к нему руку, я отдернул блокнот, но тут же и отдал его. И снова мы оба ощутили неловкость — такую же, как при вчерашнем нашем рукопожатии.
— Здесь одиннадцать имен и краткое описание каждой угрозы.
Бош опустил взгляд на первую страницу блокнота.
— Что еще у вас есть?
— Вы это о чем?
— Разумеется, я проверю этих людей, выясню, где они и чем сейчас занимаются. Но ведь это все — дела давно закрытые. Скорее всего, если бы эти угрозы были реальными, их давно бы уже осуществили. А мне нужно что-то свеженькое. Что-то связанное с текущими делами Винсента.