— Ну-ка, посмотрим, кто это нам попался, — сказал Бош.
Маску мгновенно сорвали с лица. Бош обернулся, чтобы взглянуть на меня.
— Присяжный номер семь, — сказал я. — Он не явился сегодня в суд, теперь его разыскивает управление шерифа.
Бош еще раз посмотрел на задержанного:
— Подержите его пока здесь.
И, жестом велев мне следовать за ним, направился к моей машине. Впрочем, я исхитрился задать вопрос первым:
— Что здесь происходит?
— Да то, что мы минуту назад спасли вам жизнь.
— Это я понимаю, но откуда столько копов? Вы же сказали, что отпускаете ваших людей на ночь. И что здесь делают фэбээровцы?
— Сегодня просто особая ночь. Давайте поговорим о присяжном номер семь. Почему он не явился нынче в суд?
— Это уж вы у него спросите. Я знаю только одно: по словам судьи, ему прислали анонимное письмо, в котором говорилось, что это подставной присяжный. К тому же он наврал, утверждая, что никогда не был под арестом.
— Почему он хотел убить вас? — спросил Бош.
Я поднял перед собой руки:
— Не знаю. Может быть, из-за нашей статьи. План ведь состоял в том, чтобы выманить его из укрытия, так?
— По-моему, вы от меня что-то скрываете, Хэллер.
— Это вы от меня что-то скрываете. Что здесь делают фэбээровцы?
— Они с самого начала участвовали в операции.
— Ну да, а вы просто забыли сказать мне об этом.
— Я сказал вам все, что вы должны были знать.
— Хорошо, а теперь должен узнать все, иначе на этом мое сотрудничество с вами закончится. Я даже в свидетели к вам не пойду.
Он сокрушенно улыбнулся:
— Ну бросьте, дружище, остыньте. Зачем бросаться пустыми угрозами?
— Вот когда я не явлюсь в суд по повестке Большого федерального жюри, тогда вы и узнаете, пустые они или не пустые. Вы можете довести дело хоть до Верховного суда, я все равно буду ссылаться на конфиденциальность отношений между адвокатом и клиентом. И ваши приятели из Бюро сильно пожалеют, что вы не были честны со мной, когда у вас имелась такая возможность.
Бош ненадолго задумался, потом потянул меня за рукав:
— Ну хорошо, крутой парень, пойдемте.
Мы отошли подальше от толпы полицейских и фэбээровцев, и Бош приступил к рассказу:
— Люди из Бюро связались со мной после убийства Винсента, сказали, что он представлял для них интерес. Больше ничего. Представлял интерес. Они проверяли суды штата, и при этом всплыло его имя. Предположительно он говорил клиентам, что может сделать очень многое, что у него большие связи. Фэбээровцы предложили ему сотрудничать с ними, стать их свидетелем, он отказался. Они продолжали давить на Винсента, пока его кто-то не убил.
— И вы с ними объединили усилия. Какая прелесть.
— Я уже говорил: вам об этом знать не следовало. И кстати, если бы не Бюро, адвокат, вы сейчас лежали бы хладным трупом у подножия горы.
Я пытался смириться с новой для себя реальностью: меня с самого начала использовали, как пешку, — мой клиент, Бош, ФБР. А Бош тем временем подозвал к нам стоявшего неподалеку фэбээровца.
— Это агент Армстед. Он руководил операцией со стороны ФБР, и у него есть к вам вопросы.
— Пожалуйста, — сказал я. — На мои вопросы все равно никто не отвечает, так хоть я на ваши отвечу.
Армстед был молод, коротко, по-военному, острижен.
— Мистер Хэллер, мы будем очень признательны вам за помощь. Присяжный номер семь и был тем человеком, которому Винсент дал взятку?
Я взглянул на Боша, изобразив на лице вопрос: «Это еще что за фокусы?»
— Послушайте, откуда же я могу это знать? Я в делах Винсента участия не принимал. Задайте ваш вопрос задержанному.
— Зададим, конечно, не беспокойтесь. Но что делали здесь вы, мистер Хэллер?
— Я уже говорил об этом вашим людям. Говорил Бошу. Мне позвонил человек, назвавшийся копом. Сказал, что здесь находится женщина, которую я хорошо знаю, что она наглоталась какой-то дряни и я могу приехать за ней, отвезти домой — это спасет ее от второго ареста.
— Мы проверили имя, которое он назвал вам по телефону, — сказал Бош. — Рэндэлл Моррис работает в Южном Бюро, в управлении по борьбе с организованной преступностью.
Я кивнул:
— Да, думаю, теперь уже ясно, что звонок был обманом, однако этот человек знал имя моей знакомой и номер моего сотового.
— Как он мог узнать их? — спросил Армстед.
— Хороший вопрос. Понятия не имею. Спросите у Максуини.
И я мгновенно понял, что прокололся. Я не мог знать имя присяжного номер семь — если только не следил за ним. Бош смотрел на меня не без удивления. От дальнейших расспросов меня избавил кто-то, крикнувший из кустов:
— Оружие найдено!
Бош ткнул меня пальцем в грудь:
— Стойте на месте.
Я смотрел, как он и Армстед подошли к группе офицеров, склонившихся под освещенным фонарем оружием. Потом у меня за спиной зазвучала увертюра к «Вильгельму Теллю», и я, обернувшись, увидел свой сотовый телефон. Он лежал на гравии со светящимся, точно маячок, зеленым экраном. Я поднял его, ответил на вызов:
— Я перезвоню тебе, Киско.
— Только давай поскорее. У меня важные новости.
Закрыв телефон, я увидел, как Бош подошел к Максуини и прошептал ему что-то на ухо. Ответа Бош дожидаться не стал. Просто пошел в мою сторону. Даже в тусклом свете луны видно было, как он возбужден. За Бошем шел Армстед.
— У него была «беретта-бобкэт», такая же, из какой убили Винсента, — сказал он. — Скажите, чем это можно объяснить, Хэллер? Если результаты баллистического исследования покажут совпадение, возникнет вопрос, почему он хотел убить и вас тоже?
— Я этого не знаю.
— И от кого он получил имя вашей подруги, которое назвал по телефону?
— И этого я тоже не знаю.
— Тогда какой от вас вообще прок? — поинтересовался Бош.
Вопрос в самую точку.
— Послушайте, детектив, я…
— Ладно, не важно. Садитесь в машину и катитесь отсюда куда подальше. Нам пора браться за дело.
Он пошел к задержанному, Армстед за ним. Я поколебался, потом окликнул их. Бош возвратился один.
— Только давайте без выкрутасов, — нетерпеливо сказал он. — У меня нет времени.
— Хорошо, я хотел сказать лишь одно. По-моему, он собирался обставить все так, словно я сам спрыгнул с обрыва. Покончил с собой.
Бош обдумал мои слова и покачал головой:
— У вас на руках дело десятилетия, друг мой. Вы популярны. Вас показывают по телику. У вас ребенок, о котором вы не можете не думать. Версия самоубийства не проходит.
Я кивнул:
— В том-то и дело, что проходит.
Он молча смотрел на меня, ожидая объяснений.
— Я лечусь от наркозависимости, Бош. Все выглядело бы так, словно я не вынес связанного с процессом напряжения, всеобщего внимания и спрыгнул с обрыва. И это наводит меня на мысль, что…
— Что?
Я указал на присяжного номер семь.
— Что он и те, на кого он работает, знают обо мне очень многое. Они изучили мое прошлое. Обнаружили в нем наркотическую зависимость и имя Лэни — и разработали надежный план, позволяющий избавиться от меня. По-моему, они считают, что я слишком много знаю.
— А вы знаете?
Прежде чем я успел ответить, Максуини закричал:
— Эй! Эй, там! Я хочу договориться!
— Примите мой совет, — сказал я. — Куйте железо, пока горячо. Прежде чем он вспомнит, что ему полагается адвокат. Но сначала ответьте на один вопрос. Предполагалось, что по ночам наблюдение за мной будет вести только одна машина. А их с вами вон сколько прикатило. Что заставило вас передумать?
Бош махнул Армстеду рукой: ступайте к Максуини.
— Так вы действительно ничего не слышали?
— О чем?
— Завтра можете спать допоздна, адвокат. Процесс завершился. Ваш клиент мертв. Кто-то убил Эллиота и его подругу, когда они, пообедав в ресторане, возвращались домой. Электрический замок на его воротах не сработал, он вышел из машины, чтобы открыть их вручную, и получил пулю в затылок. Нину Альбрехт прикончили в машине.
Потрясенный, я отступил от него на полшага.